Заложники Солнца
Шрифт:
Провожающие солидарно загудели. Кирилл, краснея, пожал протянутую ладонь.
– Возвращайся, – сказала Марина. – Увидишь, как у нас тут все будет! Все возвращайтесь. – Она перевела взгляд на Рэда.
– Вернемся, – откликнулся тот.
Обнял девушку. И Кириллу показалось, что на какое-то время они снова стали единым целым – как вчера.
Потом командир мягко отстранился.
– Все, – не глядя на Марину, сказал он. – Пора.
Кирилла загнал в телегу одним движением бровей.
Путешественник завернулся в палатку и все последующее уже не видел. Слушать тоже было
Но он почему-то очень ярко представил, как Марина вышла из конюшни, и долго, пока не скроются из виду, смотрит обозу вслед. А Рэдрик идет, как всегда, во главе отряда, прямой и решительный, и не оборачивается.
Глава 11. Вязники – Дзержинск – (120 км)
Глава 11
Вязники – Дзержинск – (120 км)
– Бункерный, ты плавать умеешь?
Вопрос прозвучал неожиданно.
Олеся вообще крайне редко задавала вопросы. Тем более Кириллу. Тем более в перерыве между упражнениями, когда позволяла ему отдохнуть, привалившись к дереву, и выпить полкружки воды – не спеша, маленькими глотками.
Месяц назад Кирилл был уверен, что не существует моментов, в которые ему не хотелось бы задавать вопросы или отвечать на них. Теперь – точно знал, что такие моменты существуют. И Олеся весьма удачно выбрала самый подходящий.
К обращению «бункерный» он поневоле привык. По имени его ни один из адаптов вообще ни разу не назвал, хотя Кирилл (сначала – вежливо, а потом – с обидой) неоднократно напоминал каждому, как его зовут. В первые ночи, с подачи насмешника Джека, и вовсе приходилось откликаться исключительно на «Слышь, тормоз!»
«Слышь, тормоз, ты че тупишь?!..» «Слышь, тормоз, ты далеко собрался?!..»
По меркам адаптов новый соратник был слишком медлительным. Медленно ходил, медленно ел, медленно одевался. Ни в одном самом простом действии поспеть за стремительными спутниками Кирилл не мог.
Воспитанные хоккеистом Германом в условиях, далеких от тепличных, адапты привыкли делать все очень быстро, Кирилл едва успевал поворачивать голову вслед. Они редко тратили время даже на то, чтобы передать что-нибудь из рук в руки – требуемый предмет обычно попросту швыряли.
Что только ни прилетало зазевавшемуся «тормозу» в голову, корпус и другие места! Одежда и обувь, посуда, поленья, коробки со спичками… Умению хватать все это на лету Кирилл, под надзором неумолимой Олеси, пока еще только учился.
Он давно смирился с непроходящими от еженощных изнурительных тренировок синяками на руках и ногах. С беспрестанно ноющими мышцами. А теперь – еще и плавать!
– Нет, – со вздохом признался Кирилл.
Раньше непременно поинтересовался бы – а почему ты спрашиваешь? Сейчас поймал себя на том, что становится скупым на слова, как большинство адаптов. Если Олеся продолжит разговор – и так поймет, почему она спрашивает. Если нет, еще будет время спросить. А расходовать драгоценные минуты отдыха на болтовню – неразумная трата сил.
– Тогда пошли, – сказала Олеся.
И снова Кирилл не спросил, куда и зачем. Просто поднялся и пошел. Наставница привела его на берег
небольшого озера.Адапты всегда старались останавливаться вблизи водоемов – мылись, стирались, поили лошадей и набирали воду.
Кирилл и сам выучился стирать – с грехом пополам, то недомыливая одежду, то плохо смывая мыло. Поначалу у него саднили костяшки пальцев и кожа на руках стала шершавой – но, тем не менее, это была самостоятельно выстиранная, относительно чистая одежда. Кирилл втайне гордился собой.
– Раздевайся, – скомандовала Олеся.
И ученик принялся раздеваться.
Смущение первых ночей давно прошло. Он уже столько раз оказывался перед Олесей или Ларой в одних трусах, а в компании парней – и без трусов, что потихоньку привык.
Адаптов, в отличие от жителей Бункера, нагота не шокировала. С озера в палатку или из душа в спальню принято было проскакивать в одном полотенце на бедрах. У девочек были полотенца пошире, которыми прикрывали еще и грудь. А белье после купания не надевали ни парни, ни девушки – какой смысл тащить его с собой и мучиться, натягивая на влажное тело, если потом все равно придется раздеваться?.. Кирилл в страшном сне не смог бы представить, чтобы, например, Сергей Евгеньевич или Любовь Леонидовна разгуливали по Бункеру в одном полотенце. А здесь это было удобно и никого не смущало.
Сама Олеся тоже невозмутимо разделась, оставшись в купальнике. Купальник обтягивал фигуру плотно, как тугой носок. Угловатая, с прямыми плечами и выпирающими ключицами, адаптка казалась в нем плоской – как будто не девушка, а дурак-мальчишка напялил женскую одежду. С собой на берег Олеся принесла надутый резиновый мешок – в такие набирали про запас питьевую воду.
Адаптка зашла в озеро по пояс. Показала:
– Ложишься. Руки кладешь вот так. – Ее ладони легли на мешок. – Начинаешь ногами бултыхать… – Из-под ног Олеси полетели брызги, и Кирилл увидел, что вытянутое в струнку тело начало двигаться вперед. – И плывешь. Понял?
– Да.
– Держи.
Олеся передала мешок. Кирилл послушно взял.
Зашел по колено – до сих пор ни разу дальше не заходил. Сделал еще шаг.
Вода поднималась быстро, уже дошла до края трусов – мелководья тут не было, глубина начиналась едва ли не у берега.
Прежде чем сделать следующий шаг, Кирилл пощупал ногой дно перед собой и с ужасом понял, что опоры впереди нет. Ступня нащупывала только ненадежную воду.
– Ну, чего встал?
– Сейчас…
Кирилл понимал, что нужно заставить себя шагнуть. Что надутый мешок гораздо легче воды и, держась за него, он не утонет. Но, господи, как же это оказалось страшно.
– Послушай… Давай, может, в другой раз? Я… я устал.
Олеся проницательно заглянула в глаза.
– Боишься?
Кирилл вспыхнул. Первым позывом было возмущенно бросить: «Нет!». Но еще в самом начале тренировок Олеся очень серьезно попросила его не врать.
– Будешь врать – я тебя ничему не научу, – объяснила тогда она. – Только время зря потратим.
А здесь, у адаптов, никакие потери не оплакивались так горько, как попусту потраченное время. Терять то, чего и так вечно не хватает – это почти преступление.