Заметь меня в толпе

— И французский, и английский, и чешский, и… короче, не важно.

— Когда ты успел?

— Ну, оказалось, я могу быть довольно способным, когда хочу кому-то понравится. Лучше расскажи, как вы с подругой очутились на кладбище? Только не говори опять, случайно.

— Нет, не случайно. Я была в отражении, когда вы спорили с Шоно. Ну... когда он хотел выкинуть твое зеркало.

Тим кашлянул.

— Мне жаль, что ты видела меня таким.

— А мне нет.

— Обычно я не такая размазня.

— Знаю.

— Что это? — Тим принялся ощупывать мое запястье.

Он потянулся к зеркалу. Комната поплыла. Окно пропало.

Тим разглядывал в отражении мою руку. От запястья под закатанный рукав змейкой убегал шрам.

— А, да это... — я попыталась раскатать рукав, но он будто приклеился к руке.

— Ты хотела?..

Я отвернулась.

Зачем он так смотрит?

— Нет, я бы не смогла...

— Расскажи мне.

Он выслушал мой сбивчивый монолог и улыбнулся первый раз с того момента, как мы встретились.

— То есть теперь тебя зовут Надина Серова?

— Угу.

— Что будем делать, Надина Серова?

— Не знаю, Тим. Ты ведь все еще Тим?

— Да уж, Тимофей Невинный... У меня сейчас много имен.

— Меня допрашивали...

Он насторожился.

— Уже?

— Я не сказала полиции ничего конкретного. Тим, нельзя ли как-нибудь вернуть книгу?

— Да как ее вернешь теперь? У меня ее давно нет.

— Просто… Я ушла в отражение прямо в комнате допросов.

— Ты не можешь вернуться?

— Может и смогла бы, но твои... боссы уже знают про стартовое зеркало и собираются его забрать, как в прошлый раз. Может я опять нужна для чего-то.

И я рассказала ему о подслушанном разговоре между плюгавым Семеном и Виктором Валентиновичем.

Тим вскочил и начал ходить по комнате.

— Забираем зеркало сегодня же. В полицейский участок я войду без проблем, — начал он рассуждать вслух. — Но это ж не просто зеркало. Это окно... Хм. Надо его демонтировать и вынести. Где находится этот участок?

— Недалеко от метро Народни Тржида.

— Ага. Допросная, та что в пржиземи?

— Это как?

— На первом этаже?

— Нет. Мы, кажется, поднимались на один выше.

— Так, нужен Шоно и желательно еще кто-нибудь. Где этого черта носит?! Так, так... Нужен чистый фургон. Ну это я устрою. Инструменты, присоски и держатели для стекла... Нам нужен шофер. Твоя подруга водит?

— Да, кажется...

— Так, я звоню Шоно, а ты предупреди... Софи? Пусть ждет в шесть вечера на Вацлаваке под конем.

— Тогда я пошла.

— Постой!

На лице Тима читался испуг слепого, потерявшего ориентир.

— Что?

— Ты ведь вернешься?

Я быстро подошла и обняла его.

Ч1, Глава 16

Я вышла в зазеркалье и побежала вниз по лестнице черной башни. Софи наверняка уже ждет.

Не успела я спуститься на один этаж, как выход преградили птицы.

— Чего вам надо? Уходите! Отваливайте!

Птицы били крыльями и цепляли меня за штаны и рубаху. Я попятилась и уперлась спиной в дверь.

— Да отстаньте вы! Я опоздаю!

Одна из тварей тяжело вспорхнула и сильными когтистыми лапами толкнула меня в отражение. Я плюхнулась на что-то мягкое.

Впереди два кресла, обтянутых бежевой кожей. Приборная панель, напичканная электроникой.

Салон автомобиля?

«Через сто метров поверните налево» — сказал механический женский голос.

Я заметила себя в боковом зеркале и поспешила стать невидимой.

Шофер весь в черном и с гарнитурой в ухе повернул руль. Машину качнуло, и я чуть не налетела на темноволосого мужчину лет тридцати, сидящего на заднем сидении рядом. Он смотрел прямо на меня, сквозь меня...

— Вот здесь полный отчет, — сказал он.

Бледное, но не лишенное привлекательности лицо. Угрюмый взгляд. Тот самый голос — бархатный простуженный тембр!

Мужчина протянул пухлую папку Виктору Валентиновичу.

— Подопытный С38 скончался сегодня ночью.

Виктор Валентинович принял папку, всем видом выражая недовольство.

— Ну, что скажешь? — резко спросил он.

— Анализ дифференциальной экспрессии генов до и после стимуляции показал изменение активности сразу порядка пятидесяти генов. Кроме того, заработало около двадцати псевдогенов на самых разных хромосомах. На прошлой неделе мы сделали новые тесты, активность псевдогенов возросла в два, а то и в три раза. Началась инициация. Появились кое-какие способности. В отчете все описано. На диске несколько видеороликов.

— И что на этот раз пошло не так?

— Думаю, в следующий раз нужно уменьшить дозу мутагена и, возможно, попробовать другие наркотики. Сам процесс стимуляции вызывает глубокую депрессию.

— Так и должно быть.

— Да, я знаю. Мы пытаемся рассчитать точные дозировки для каждого конкретного испытуемого.

— Плохо пытаетесь, — жестом богатой дамы Виктор Валентинович смахнул невидимую пылинку со штанины и уставился в окно. — Ты очень огорчаешь меня, Влад.

Молодой мужчина, которого называли Владом, тоже отвернулся. Его пальцы впились ногтями в мягкую кожу сидения, оставляя на ней белесые полосы.

— Отец, я делаю все возможное. Я лично заинтересован в положительных результатах, ты же знаешь.

Оба помолчали.

— Я создал все условия, — устало сказал Виктор Валентинович, — видит бог, я все для тебя сделал, Влад... Ты не сосредоточен, не уверен в себе, тебе нужно научиться расставлять приоритеты.

— Я всю свою жизнь посвящаю исключительно воплощению твоей мечты, — холодно отозвался Влад.

— Вот именно! — гаркнул Виктор Валентинович так, что я вздрогнула. — Это должно было стать ТВОЕЙ мечтой и делом ТВОЕЙ жизни! Дай волю, ты выйдешь на Карлов мост бренчать на гитаре и горланить для быдла.

— Но ему-то ты позволяешь... — голос Влада задрожал.

— Да. Ему многое позволено и многое прощается, потому что за ним будущее! Он, в отличии от тебя, со своими задачами справляется.

— Хорошо же справляется...

— Его ошибки по сравнение с твоими ничто! В последний год мы заработали много благодаря ему. Ни одной проваленной операции. Незаменимый на переговорах, все сделки исключительно в нашу пользу. Твоя лаборатория, эксперименты… Ты же благополучно спускаешь средства в унитаз. Ни малейшего прогресса! Уж и не вспомню, когда ты приходил с хорошими новостями.