Заметь меня в толпе

— Я не могу приспособиться к тому, что себя ненавижу! Мне все это, — Тим покрутил указательным пальцем вокруг лица, — не надо! Ты-то должен понимать, что это уродство. Я чувствую себя ущербным инвалидом, которому недоступны обычные вещи. Меня не воспринимают как личность. Со мной выделываются, ведут себя неестественно. Да нахрена мне это поклонение! Я хочу всего лишь нормальных человеческих отношений. Меня тошнит от обожания! Да лучше бы ненавидели — это честнее.

— Хм. А вот тут ты не знаешь, о чем говоришь.

— Может быть. Вот поэтому я и спрашиваю, неужели ты не чувствуешь себя одиноким, непонятым?

— Да плевать мне на понимание, — Шоно отхлебнул пива. — И так зашибись.

— Я тебе не верю.

— Склифосовский нашелся!

— Станиславский.

— Да насрать! Расскажи о своих проблемах вон тому гоблину с заячьей губой, — Шоно мотнул головой в глубину зала.

Тим не оглянулся. Он напряженно потер ладонями виски.

— Я все время думаю, что могло бы быть иначе, семья, мама...

— Семья — это круто, чувак. Кто спорит? Вот у меня была семья, а потом раз, и не стало. Семья — это страх, а страха в моей жизни больше не будет.

— А мне нужен этот страх! В этом весь смысл, чтобы бояться за кого-то.

— Ты безнадежен! — Шоно скорчил насмешливую мину. — Влад на это не подпишется, вот увидишь.

— Ха! Другой возможности меня прикончить у него не будет.

— Ты себе льстишь, если действительно думаешь, что он тебя ненавидит. Но я не об этом. Я о том, что они уже тучу лет пытаются инициировать хоть кого-то, но я пока не видел ни одного «искусственного» вампира. Это природа, брат! Ты рожден быть вампиром, потому и стал им. Если уж о Владе зашла речь, он ведь чувствует энергию, видит, но управлять ей не способен. Не дано, понимаешь? Меня убивает, что ты не сечешь, насколько крут!

— Нас с тобой, Шоно, пользуют. Вот такие мы крутые.

— Э! Ты давай тут...

— Ладно. Это вопрос философский. По поводу моей… проблемы. Короче, чтобы включить лампочку, нужно замкнуть электрическую цепь выключателем, нужно, чтобы ток побежал по проводам и разогрел спираль, а в лампочке был вакуум, короче дофига всего нужно. А чтобы выключить лампочку, достаточно просто кинуть в нее камнем.

— И расхреначить в дребезги. Ты этого хочешь?

— Да все со мной будет нормально! Я же гребаный супермен.

— ...Слегка долбанутый на голову.

— Но представь, если получится? Это такой шанс! — Тим покрутил в руках бокал с пивом, а потом одним глотком осушил его. — Слушай, а давай нарежемся?

Он повернулся и бросил проходящей мимо официантке:

— Dals'i pivo pros'im!

Девушка заулыбалась, будто получила самый изысканный комплимент, и кивнула.

— Пижон! — проворчал Шоно. — Получится, не получится… Да ты вампир до мозга костей! Ты уже и шагу ступить не можешь, чтобы не расплескаться.

Тим закатил глаза.

— Да-да… — скептически протянул Шоно и отодвинул свой пустой бокал. — Слушай, сегодня никак. Уже с рыжей договорился.

— Ты ее так и зовешь?

— Ага. А как ее зовут-то?

— Ну ты даешь, бро! Софи ее зовут.

— Клевая она! Совсем безбашенная.

Я впервые увидела, как глаза Шоно посветлели и стали… добрыми.

— Давай я тебя хоть паре слов по-французски научу? — предложил Тим.

— Все что надо и так знаю!

И Шоно продекламировал в одно слово: «вулевукушеавекмуасесуар».

— Романтично, — Тим покачал головой.

— Романтик у нас ты, а мне этой херни не надо. А вообще, если че сказать хочу, я ей просто показываю.

— Смотри, не перестарайся.

— Слушай, я от нее сам в шоке. Она реально кайф ловит, когда ее пугаешь.

— Шон, это судьба, — Тим весело подмигнул.

— Ладно, пойду я. Она уже часа два дожидается, а я тут с тобой зависаю.

Тим остался один за стойкой. Официантка принесла новое пиво. Он улыбнулся ей, что-то сказал по-чешски. Деваха расхохоталась.

Иди уже, дура косоротая!

Обслуживать других клиентов официантка совсем не спешила. Топчась на месте и теребя в руках круглый поднос, она принялась увлеченно рассказывать что-то Тиму, а тот молча тянул пиво и хитро щурился. Стало так тошно, будто меня заставили выпить стакан рыбьего жиру. Я подошла к стойке у него за спиной и смахнула забытую кем-то пивную бутылку. Она звонко шваркнулась об пол и разлетелась вдребезги. Тим оглянулся, ощупал задумчивым взглядом зал, а потом обратился лицом к бару и уставился в зеркало.

Мне сделалось так стыдно, так противно. И что я за стерва?! Будто внутри живет еще одна Надя, вечно недовольная и депрессивная, подозрительная и малодушная, та, кто никому не верит и всех презирает. И ничем эту Надю не вытравишь! Как ненавижу себя, что опять шпионю, опять услышала, чего слышать не следовало. Ну почему я решила, что он должен докладывать о каждом своем шаге, о каждой мысли? Все, что нужно знать — он любит меня и никогда не предаст! Это я — та, кто предает и следит исподтишка!

…...

Я тронула Тима за руку.

— Я здесь.

— Так и подумал, — отозвался он тихо.

— Cо zе? — переспросила официантка, заискивающе вперясь в Тимофея.

— Уходи, — буркнул Тим, мельком глянув на официантку.

Девушка послушно пошла прочь.

Я показалась в зеркале. Тим широко улыбнулся и вдруг сказал:

— Пойдем, потанцуем?

— Это как? — растерялась я.

Даже не спросил, как долго за ним наблюдаю, а вот я бы обязательно выяснила...

— В соседнем зале танцпол, там вокруг зеркала. Сможешь перейти туда?

— Наверно. Но ты представляешь, как это будет выглядеть со стороны?

— Да плевать! — Тим отставил недопитый бокал. — Подумают, перебрал, только и всего. Здесь таких много.

Я пожала плечами.

Вышла из отражения и огляделась. Рядом тускло поблескивали пара дверей. Я вошла в одну из них, верно догадавшись, что это огни дискотеки.

В зале гремела музыка. На тесном пятачке танцпола кипела толпа наших с Тимофеем ровесников. Разноцветные лучи выхватывали изломанные фигуры в странных позах, распахнутые ладони, разинутые рты, голые пупки и икры, фосфоресцирующие футболки. Кто-то прыгал и дергался в такт музыке, а кто-то двигался в своем заторможенном хаотичном ритме.