Замочная скважина: Наследие

Гибрид? Монстр? Человек? Дочь? Сестра? Убийца?

Кто я? Что я сделаю в следующую секунду, если, веря папе, не могу контролировать собственное проклятие?

Что за Тьма растет во мне?

И что будет, когда она достигнет пика?

Пока папа рассказывал про себя, отчасти я действительно воспринимала это как сказку. Бредятину.

Историю шизофреника. Любопытную историю жизни.

Как угодно. Я сама была словно под транквилизаторами. Еле двигала ногами и с трудом ворочала извилинами. Он привлек мое внимание – а тогда это уже было достижение.

Я слушала, порой задавала вопросы – но в целом отстранённо относилась ко всему этому, даже когда речь об участии моего отца и его семьи в каких-то легендарных исторических процессах.

Но как только речь коснулась меня – меня начало сворачивать тугим узлом. Все туже и туже, в районе талии. Туже.

Грозясь перетянуть.

Каждое слово.

Каждая новая информация.

А потом признание.

Это ты убила их всех, солнышко.

Он затянул слишком сильно. Меня тогда не свернуло узлом, а просто сломало надвое..

…они умерли от твоего крика, Джи.

Я отталкиваю его. Не хочу верить.

По щекам текут слезы. Я не могу, не хочу в это верить.

Я убила всю свою семью?

Они все мертвы.. из-за меня? Не из-за свихнувшегося Питера или еще чего, а из-за меня? Они все могли бы жить.. если бы я не была монстром, если бы не была гибридом, если бы.. если бы просто не была.

Не существовала.

Кажется, папа понимает, о чем я думаю, потому что, несмотря на мои брыкания, все-таки притягивает к себе и крепко прижимает к груди. Я рыдаю, кричу, бью его ладонями по всему, что приходится, но в конечном счете остается только пустота.

Не знаю, как долго ему приходится меня успокаивать прежде, чем мои мысли вновь обретают последовательность и я готова к новым вопросам.

Лично мне кажется, что проходит года три, не меньше.

– Как я могла убить их криком? – спрашиваю, теряя последние остатки надежды – может, это все-таки не я? Питер стоял с ножом и..

Кого я обманываю?

Да, он стоял с ножом, но я же сама видела тела.

Ни одного ножевого ни на ком.

– Как?! – яростно смахиваю слезы со щек – я не первый раз в жизни кричала!

– Да, конечно. Но.. как бы это сказать.. Тьма в тебе была всегда, росла и сдерживалась.. но «активировалась» под действием сильнейшего стресса.

– Он собирался убить их всех – шепчу едва слышно – сначала Нейта, а потом..

– Это был дикий стресс. Это и стало толчком. Им могло послужить что угодно, нельзя предугадать заранее. Поэтому и я хотел всегда быть рядом. Катализатором могла стать как радость, грусть, так и страх со злостью. Ты могла быть в гневе, как никогда, а могла быть подавлена. Я не знал, каким образом и когда Тьма найдет выход из тебя. Тогда ты просто испугалась. Ты была в ужасе. Ты боялась. Ты чувствовала опасность. И Тьма среагировала.

Запускаю пальцы в виски, стеклянным взглядом уставившись в пол:

– Но.. ты тоже можешь убить криком?

– И не только – кивает – это лишь начало. Твои способности будут расти, как и мои когда-то. Но у меня это происходило в детстве, я учился этому так же легко, как ходить и говорить. Тебе будет сложнее, но я всегда буду рядом и помогу.

– Получается.. твои братья и сестры, и все выжившие обращенные, они тоже могут..

– Нет – сухо отсекает – эти способности у нас с тобой от родства с Вендиго. Я его сын, а ты внучка. Проклятие бессмертия не дает ничего, кроме страданий. Поэтому кроме нас – способностей Тьмы ни у кого нет.

– Как и способности выходить на солнечный свет – повторяю сказанные им ранее слова, понемногу начиная систематизировать услышанное – но у меня нет кулона с твоей кровью. И никогда не было. Но я спокойно хожу под солнцем?

Папа улыбается:

– Ты моя дочь. тебе не нужен кулон

(..на шее какая-та подвеска, которую она беспрестанно теребит. незнакомка кажется мне взрослой, но на деле ей, наверное, не больше 25-ти..)

с моей кровью. Она и так течёт по твоим венам.

По моим венам.

Кровь, родство.

Кулон.

Я невольно вспоминаю ту девушку, что заявилась к нам домой несколько лет назад. Которую я приняла за любовницу. Которая постоянно дергала цепочку на своей шее.

Которая была так подозрительна молода и

(..у нее шоколадного цвета волосы, оттенком похожие на мои..)

похожа на меня.

Меня осеняет:

– Так вот что хотела та девушка?

Папа хмурится:

– Какая женщина?

– Красивая такая. С голубыми глазами. Она приходила много лет назад, мне было около двенадцати. Я тогда смотрела фильм. Она постоянно теребила подвеску на шее и кричала, что ты ей обязан помочь. Уже взрослой я решила, что она была твоей любовницей, но.. она ведь твоя сестра, да?

– Да – закатывает глаза; он явно недоволен смещением темы на наших нерадивых родственников – Эльма.