Замуж - не напасть
Шрифт:
Евгения видит, с какой любовью и болью смотрит Толян на сына и ей вдруг... становится стыдно. Во время их размолвок, кажущихся обид она почему-то ни разу не подумала вот об этом - об отце и сыне. Всё о Нине думала, о ней переживала, а о Шурке забыла...
Она тихонько тянет Никиту за полу куртки и шепчет:
– Выйдем, сынок, на два слова!
Никита понимающе кивает и выходит следом за матерью.
– Я должна сказать тебе кое-что.
– Догадываюсь, - по-взрослому усмехается сын, присаживаясь рядом с ею на кушетку.
– Не волнуйся, бабушка уже провела со мной разъяснительную работу.
Высказав такое мнение, он на минуту замолкает, а потом выпаливает то, что не даёт ему покоя.
– Она... Шуркина мать говорит, что дядя Толян ходить не сможет!
– Что за ерунда!
– возмущается Евгения.
– Недавно у нас был врач, очень известный. Он сказал: будет ходить, если захочет.
– Как это?
– не понимает Никита.
– Если у него хватит силы преодолеть болезнь...
– У него хватит!
– не дослушав, горячится сын.
– Знала бы ты, мама, какой это человек!
– Догадываюсь, - улыбается она.
– Но я не договорила... Если случится... бывают всё же случаи. Ты должен знать: я всё равно его не брошу!
– Мама!
– Никита, разволновавшись, даже вскакивает и опять, сконфуженный, садится.
– В общем, если тебя моё мнение интересует...
– Интересует!
– То я - за!
– Спасибо, сынок!
– говорит она.
– Мне очень нужна была твоя поддержка.
– Конечно, папа расстроится, - рассудительно добавляет он.
– Сам виноват! Женщину надо завоёвывать, а если завоевал - из рук не выпускать!
Евгения прикусывает губу, чтобы не рассмеяться - так несообразуются его слова с юным чистым лицом, которого ещё не касалась бритва, и наивными карими - в маму!
– глазами.
В дверях палаты появляется Шурик.
– Ник, иди, тебя папа зовёт!
Никита торопится на зов. Евгения входит чуть погодя и застаёт такую картину: оба парня сидят вплотную к Толяну - Шурик на кровати, Никита рядом на стуле и влюблёнными глазами смотрят на него.
– Ты послушай, Жека, что надумали два этих чижика! Они хотят поступать в милицейскую академию!
– Никита, вроде, в медицинский институт собирался.
– Вот именно! А Шурка - в университет, на экономический.
Ребята переглядываются.
– А теперь передумали!
– твёрдо говорит Никита.
– В милицию им захотелось!
– недоумевает Толян.
– Да разве вы знаете, сколько там сейчас взяточников, проходимцев?!
– Но кому-то же надо начинать!
– упрямо набычивается Аристов-младший, и Евгении приятно сознавать, что её Толян воспитал хорошего сына.
– Значит, мы будем одними из немногих, за которыми придут тысячи... Да и вам будет легче: казарменное содержание, стипендия!
– Успокоил!
– фыркает Толян.
– Жека, ты чего в дверях стоишь? Иди к нам, садись!
Она присаживается на уголок кровати и ловит ревнивый взгляд Шурика. Привыкай, милый, жизнь иногда преподносит сюрпризы...
– Ой, бабушка же пирожков напекла!
– спохватывается Никита.
– Она, знаешь, какая хитрая! Вот кому надо было в милиционеры идти! Шурку расколола, он и мяукнуть не успел! "Шурик,
– Ничего я не раскололся, - не соглашается Шурик.
– А то я не понял, для чего ей это! Она бы всё равно чего-нибудь испекла, а так заодно папины любимые. Пожилым людям надо идти навстречу! А я, кстати, батя, пива тебе купил. Твоего! И Славка тебе бананов передал. Он тоже хочет прийти. Спрашивает: можно?
– Господи!
– стонет Толян.
– Что за глупый мальчишка! Скажи, что я его очень жду! Пусть немедленно приходит!
– Да он вроде бы уже пришёл!
– в дверях появляется Ярослав.
– Я думал, ты меня забыл!
– укоряет Толян.
– А я думал, ты от меня отказался, - тихо говорит Ярослав.
– Быстро подойди, обними меня и попроси прощения за то, что посмел так обо мне подумать! Ты же мой старший! Разве не был я всегда рядом с тобой? Разве не люблю тебя всем сердцем?
– Правда?
– несмело улыбается юноша.
– А я тебя когда-нибудь обманывал? Садись рядом с нами на кровать. Сейчас тётя Женя стол накрывать будет!
– Хочешь сказать - тумбочку?
В ход идут ещё тёплые пирожки, которые запивают пивом, заедают бананами, кузнецовскими апельсинами и конфетами, которые до сих пор без надобности лежали в пакете.
Евгении жаль только одного, что все трое юношей - не их общие с Аристовым дети...
Посетители уходят и на лице Аристова ещё некоторое время блуждает счастливая улыбка.
– Ты доволен?
– спрашивает Евгения.
– Ещё бы! Я боялся, что Нина отучит мальчишек от меня.
– Что ты говоришь - отучить от отца!
– Но ведь пыталась же она отучить меня от меня самого!
– Судя по всему, ей это не удалось... Так что если сыновья в тебя...
– В меня! Даже Ярослав. Я в его годы был такой же неуверенный в себе и лопушастый.
– Не придумывай! Ты был задира и драчун. Дрался с каждым, кто смел на тебя косо взглянуть!
– Я и говорю: приходилось самоутверждаться. А ты-то откуда знаешь?
– Наводила справки... Шучу, друзья рассказывали.
– Ох, уж эти друзья.., - смущается Толян.
Вскоре после ухода мальчиков появляется друг Толяна Кузнецов и больной его с места спрашивает:
– Кузя, ты не в курсе, водитель встречной машины... тот, с которым мы столкнулись, он жив?
– Умер на месте!
– Александр не знает, в чём дело и потому смягчить сообщение не пытается.
– Ежу понятно, ты здесь не при чём, ведь это он на твою полосу выскочил!.. Фамилию, честно говоря, я узнать не успел. Сказали только, что мент.
– Я знаю, - вырывается у Толяна.
– Откуда? Ты же был без сознания!
– Увидел... В последний момент, - он неловко шутит.
– Помнишь, кто-то из старшеклассников написал в сочинении: "Перед испусканием духа ему показалось, что он видит тень своей жены!"
– Хватит об испускании духа!
– хлопает в ладоши Кузнецов.
– А я, кстати, пиво принёс. Твоё любимое!
Толян переглядывается с Евгенией, и они смеются.
– Ох, Жека, замучаешься утку выносить!
Проводив очередного посетителя, Евгения застаёт в палате Михалыча, который наконец добрался до своей кровати.