Замыкание
Шрифт:
— Еще налей. — отвернулся старик от экрана и нервно затребовал добавки.
— За упокой? — Вопросительно поднял бровь бармен, кивнув на экран.
«Смотря кто придет» — молча опрокинул в себя коньяк Иван Александрович и медитативно уставился в свое отражение на столешнице.
Алкоголя в крови хватило, чтобы это зрелище увлекло его как бы не на четверть часа.
Но потом за окном кафе захлопали двери — в месте, где нельзя было парковаться. В городе, где вообще временно запретили передвижение на собственном автотранспорте.
Бывший князь Черниговский неохотно обратил внимание на входящих
А еще совсем скоро суетливый администратор, вышедший из подсобки вместе с господином в черном, принялся с извинениями выпроваживать посетителей из кафе. Для ускорения процесса, у его сопровождающего в руках была пачка красных купюр, от которой отлистывалось по бумажке каждому из сидящих за столиками — в качестве компенсации. Правда, это не была бы Москва, если кое-кто не возмутился и не фыркнул с пренебрежением на деньги — но тем хватило удостоверения, на этот раз распахнутого, чтобы взять купюру и молча удалиться.
За пару минут кафе опустело, а один из господ в черном расположился у входа, отваживая новых посетителей.
Растерянному персоналу показали на поварскую, повелев удалиться.
— Бутылку оставь. — Остановил Черниговский бармена.
Тот вильнул взглядом, посмотрев на гостей, вдумчиво проверяющих столик и стены в углу зала какими-то приборами, затем — уже с пониманием — на старика перед собой, и с испуганным видом выставил на стойку еле начатый «Реми Мартин».
Так себе пойло…
— Столик проверен, ваше сиятельство. — Деликатно обратились к Ивану Александровичу со спины.
Все-таки, нашли. Ну а как иначе…
Старик подхватил бутылку и стакан одной рукой, уцепил приставленную к барной стойке трость и проковылял за указанный ему стол.
На столешнице ютилась одинокая стальная пирамидка кисло-зеленого окраса — защита от прослушки. Бутылка и стакан дополнили композицию.
Иван Александрович занял место на предупредительно отодвинутом для него стуле — спиной ко входу, и приготовился ждать. На этот раз — недолго.
Шаги были легкими, негромкими — а в вытянутом и мутном отражении бутылки не разобрать, какой из себя человек. Не говоря уж о мундире, личности, фамилии и титуле…
Но, несмотря на все ожидания старика, и к определенному его разочарованию, за стол присел человек вовсе ему неизвестный и никак не идентифицируемый по системе осанка — форма ушей и подбородка — цвет глаз и волос. Были кланы огненно-рыжие, были русые до белизны; кто-то отличался огромным ростом и нескладным телосложением, а иных легко можно было угадать по горбинке на носу. Аристократия легко отпечатывала в поколениях своих потомков характерные признаки — не спутать.
Мужчина перед Иваном Александровичем, сорока лет на вид, казался разочаровывающе обычным. Кареглазый, темноволосый, невысокий, с легкой степенью полноты, но широким разворотом плеч. Обычный. Он даже одежды выбрал, как у своих охранников — пальто темного кроя, шарф поверх рубашки. И если бы не тяжелые перстни с самоцветами на руках, выставленные
словно невзначай, Черниговский с ним и разговаривать бы не стал. А так — видно, что на сохранность этого человека изрядно потратились. Значит, он нужен и важен.— Ваше сиятельство, — привстал мужчина и отрекомендовался. — Лигачев Павел Павлович, уполномоченный координатор.
Иван Александрович вопросительно поднял бровь, реагируя на странную должность.
— Уполномочен координировать, ваше сиятельство, — ответили ему весьма харизматичной улыбкой. — По ряду ключевых вопросов.
— Коньяк будете?
— Нет, благодарю.
— Тогда я сам, если не возражаете. — Потянулся Черниговский к бутылке.
— Возражаю, если позволите. — Холодно ответили ему.
И этот тон Ивану Александровичу был близок — повелевающий, игнорирующий звания и заслуги, привыкший к повиновению и не терпящий ослушания.
Весьма перспективный тон.
— Тогда обсудим ваши ключевые вопросы? — Убрал старик руки на столешницу и заглянул гостю в глаза.
— Наши вопросы сформулированы Первым советником.
— Мир его праху. — С показным сочувствием покивал Черниговский, проговорив про себя «гори в аду».
— Вы смотрели новости? — Чуть резко вздохнул Павел Павлович. — Тогда будет проще. Наш общий друг погиб, это определено точно. Нам нужна замена, и мы желаем предложить вам стать Первым советником Императора.
Иван Александрович слегка опешил.
— Кто это — «мы»?
— Мы — это люди, которые дали должность предыдущему Первому советнику. — Ответили короткой улыбкой.
— Рюриковичу-то?
— Иван Александрович, Рюриковичей много. Должность Первого советника одна. Кто-то должен был ее занять.
— И причем тут вы? — Раздражался старик. — Кто это такие «вы», что смеете указывать Его величеству?
— Мы — это деньги, Иван Александрович. — Чуть откинулся назад Лигачев. — Вы же не станете спорить, что при прочих равных условиях, выиграет тот, у кого они есть? Мы обеспечили деньгами прошлого Первого советника, и он занял свой пост.
— Это было при прошлом Императоре, — хмурился Черниговский.
— Абсолютно верно, Иван Александрович. Надо сказать, что и при нынешнем ничего не изменилось. Всем страшно, катастрофически нужны деньги. Вельможам, князьям, Его Величеству, их фаворитам и фавориткам. Деньги нужны были даже Вам, ваше сиятельство — и если бы они были, то княжество по-прежнему было бы при вас. Не стоит смотреть на меня столь гневно, раньше мы не сотрудничали, Иван Александрович. Безусловно, мы бы вам помогли. — Примирительно завершил он.
— Кого именно вы представляете? — Давил старик взглядом.
— Финансовые круги. Весьма влиятельные, как вы можете видеть.
— И вы предлагаете идти к княжне Черниговской с банкиром? — Фыркнул Иван Александрович. — Он подтвердит мне факт замужества?
— А с кем бы вы хотели пойти? — Придвинулся Павел Павлович. — Хотите, отправлю с вами министра? Князя? Или капитана линкора, с правом венчать на борту? Встанете с Черниговской в тазик, вот вам и…
— Не паясничайте!
— Иван Александрович, я абсолютно серьезен. В нашей колоде так много карт, что я могу отправить с вами хоть принца крови. Вы недооцениваете потребность людей в деньгах.