Занудное попаданство: На юг, на запад, на восток
Шрифт:
— Вы пользуетесь ей без почтения, — ответил мастер, ученик, которого звали Хашором, кивнул.
— А что значит без почтения, мастер Ядижамо? — спросил я.
— Магия, это дар. Он растёт в большей силе лишь у тех, кто почтительно относится к нему.
— Не припомню чтобы в мою молодость об этом говорили, а ведь я прожил тут несколько лет, обучаясь среди прочего и у вашего наставника, мастера Маара, - сказал Огль.
— Упёртый вол, — фыркнул Хашор.
— Не стоит так о моём наставнике, ученик. Ты выбрал неверные слова, хотя прав по своей сути, — мастер повернулся к нам, — Мой учитель не смог осознать всей глубины учения ордена Почтения Магии. А в нём объясняется, что магия ослабевает, если пользоваться ею. Святой Вороп ощутил это на себе. Он был сильным магом, но когда он бездумно выплеснул магию в
Я замер не донеся чашку до рта.
— Не плещи магией, сорвётся, — проговорил я на среднем.
— Что? — не понял мастер.
Огль же поражённо посмотрел на меня. Кажется до него тоже дошло.
— Поговорка северян, не обращайте внимания, — ответил я, — так говорите святой Вороп?
— Да, основатель ордена Почтения Магии. Я вижу вы тоже состоите в ордене? — он кивнул на мой щит, стоявший в углу. Расскажете?
— Орден православия. Древний, но малоизвестный. Я вступил в него лет пять назад.
— Но вам же сейчас… сколько?
— Тринадцать, — назвал я свой местный возраст, земной был где-то девятнадцать уже, — с половиной.
— У вас очень необычный ученик, в восемь лет вступить в орден, это достойно, — обратился мастер к Оглю.
— Вы даже не представляете насколько, — он отхлебнул отвар, — но не из-за ордена, туда может попасть любой и в любом возрасте. Я сам подумываю вступить в него с недавних пор.
Я удивлённо посмотрел на Огля, раньше он таких идей не высказывал.
— Что, и девчонок берёте? — влез Хашор.
Я усмехнулся.
— И даже младенцев-девочек.
— Значит твой орден ничего не стоит, я скоро стану членом ордена Почтения Магии.
— Хашор! Не стоит об этом, — ученик кивнул, а мастер повернулся ко мне, — впрочем, если в ваш орден может попасть каждый, почему он так малоизвестен?
— Я не знаю, в нашу деревню как-то пришёл член этого ордена. Он обучал нас, возможно хотел основать обитель, но произошёл сдвиг, и из всей деревни выжил только я, — рассказал я заготовленную на подобный случай сказку, — я не знаю где ещё есть обители нашего ордена, как найти других братьев, и почему орден таков. Я могу только продолжать выполнять заветы нашего ордена.
— Святой Вороп говориn что сдвиг, суть, наказание магии за слишком сильное желание повелевать ей. Впрочем не будем об этом. Мастер Огль. Можете подробнее объяснить мне тот приём, который ваш ученик применил в конце первой стычки.
Дальнейший разговор пошел о тонкостях фехтования, и состоял в основном из разбора нашего с Хашором боя. Я не слушал, мои мысли были направлены совсем на другое. История святого, то что случилось со мной и поговорка северян не могли быть ничем иным, как частным случаем какого-то магического закона. Не в том смысле что закона необъяснимого, а в том смысле что магия подчинялась этому закону. Ну знаете, есть физический закон, есть закон термодинамики, есть закон Ома, а это вот пусть будет законом Тимура-Воропа. Хотя нет, мне учение этого Воропа не нравилось. Лучше законом перегрузки, если я правильно понял в чём тут суть. Чтобы понять окончательно, нужно сделать это повторно в контролируемых условиях, и я знаю трёх кандидатов на это. Тарта согласится, это без вариантов. Огль тоже, хоть его и придётся уговаривать. Ротод будет моим «контрольным образцом», ко времени когда его придётся уговаривать всем, Тарта с Оглем должны будут уже возвратить контроль. Размышляя над этим, я не заметил как пришло время уходить. Когда мы вышли из дома мастера Ядижамо, уже стемнело. На следующий день мы планировали уезжать, поэтому по приходу в гостиницу, сложили вещи по сумкам. Делали это вдвоём, так как Китаф не появлялся до самого сна. Впрочем, утром его тоже не было. К обеду мы начали беспокоиться, он конечно бывало приходил из борделей утром, как и Огль, но никогда в день отъезда, а мы вчера его предупредили. Огль отправился на его поиски, но вечером вернулся ни с чем. Оставался один вариант.
Когда стемнело, мы вооружились, и попросили Лень с Гневом найти его по запаху. Днём они могли распугать прохожих, а с наступлением темноты, улицы пустели. Волчата привели нас к одному из борделей. Огль сказал что днём тут уже был, но переспросил, впрочем с тем же результатом. Про высокого иностранца
тут никто ничего не знал. Я попросил Гнева оббежать здание, и возле заднего входа он снова наткнулся на запах Китафа. Сед привёл нас к стражницкой, что-то типа нашего КПЗ. Впрочем волчата сразу пошли дальше, послав информацию о том, что Китафа там уже нет, хоть какое-то время он там и провёл. Наконец уже почти в полночь, мы добрались… до здания ордена Почтения Магии.Глава 14
Разогнанный до предела мозг плескался в коктейле гормонов, но это было там, «за барьером». Тут внутри своего сознания, я был спокоен. Нет, никакой мистики, просто предельная задумчивость и отстранённость. Даже идея разогнать мозг была принята мною из трезвого расчёта, так звуки не мешали думать. Мне нужно было решить этическую задачу до того, как я сделаю хоть что-нибудь. Условия — труп единственного брата по вере. Труп ещё при жизни обрит наголо целиком. Следов сопротивления нет — опоили или оглушили. Причина смерти — утопление. Труп вскрыт, печень и сердце отсутствуют. Это видно даже сквозь багровую воду. Такой способ убийства значил только одно — каннибализм. Именно так северяне поступали с пойманными живьём магическими зверями, это позволяло сохранить максимальное количество магии. Сюда мы попали следуя из стражницкой. Сюда, это на кухню орденской обители. Орден — уважаемая в стране организация. Выводы? Орден «крышуется» стражей. На официальные структуры скинуть это дело не получится.
Магия, это дар. Он растёт в большей силе лишь у тех, кто почтительно относится к нему.
Он растёт в большей степени у того, кто живёт в более плотной магической среде, или ест плоть животных, и пьёт отвары из них и трав, главное чтобы они накопили в себе магию. И разницы нет, к какому виду принадлежит животное. Даже если это примат вида homo sapiens. Но вот можно ли называть разумными тех, кто так поступает? Точнее можно ли их называть людьми? А можно ли будет назвать человеком меня, если я решу их убить?
Мне не хватало какой-то внешней опоры чтобы либо перешагнуть эту грань, либо отойти от неё, поэтому я «завис». А решение нужно было принимать срочно. Какая-то часть меня отчаянно хотела крови. Эти твари убили, и, судя по звукам, прямо сейчас едят моего… брата? Ученика? Не знаю, но кого-то очень важного для меня. На западе северяне тоже едят печень человека, но либо добытую в бою, либо родственников. Пусть это и дико, но хоть как-то можно понять и принять. Да и говорят они об этом честно. Тут же — ложь. Сказка о почтении к дару, и низведение до скота кого-то, кто по их мнению непочтителен к магии. Нужен был пример для принятия решения. Ладно, библию я не читал, но были и другие моральные ориентиры. Кто ещё сталкивался вот с таким злом, и при этом имел стойкое убеждение что убийство — совершать нельзя. Аргументы, мне нужны были аргументы до того, как я открою эту дверь, ведущую, судя по строению здания, из кухни в столовую ордена. Пусть это будет не настоящий человек, а персонаж. Фильмы, игры, книги. Я бешено перебирал сюжеты один за другим, пока в голове не всплыла фраза: «Я не убиваю, потому что моя цель — не просто наказать преступников, но и показать им, что их действия имеют последствия.»
Это «пробило» барьер между сознанием и эмоциями, и меня накрыло истерикой. В таком состоянии я не мог контролировать ускорение, и звуки вернулись. В горле пересохло. Прежде чем Огль успел дойти до того, что заставило меня на секунду, по его времени, застыть, я на ватных ногах сделал два шага, и толкнул дверь.
Сервированный стол человек на тридцать, группа неофитов, судя по одеждам, среди которых я увидел знакомые лица лучших учеников всех фехтовальных школ.
— Значит твой орден ничего не стоит, я скоро стану членом ордена Почтения Магии.
— Хашор! Не стоит об этом.
Пустые тарелки в крови. Опора, Тёма. Ты не убиваешь, ты должен показать им последствия. Вымолить прощение можно за любой поступок, но для этого нужно осознать что они поступили неправильно. Почувствовать раскаяние. А мёртвые ничего не осознают и не чувствуют. Точнее они чувствуют и осознают всё, но ничего не могут изменить. Все попадают в ад, а там нет связи с Богом, и поэтому невозможно молиться. Не злость, Тёма, любовь. Даже к вот этим сволочам. Я должен просто сделать им «прививку от гордыни». Я не убийца. Я…я…