Запах разума

"Дценг" - не "мать". "Дценг" - "сумка". Вот что Цвик сказал. Что он с сестричками - "из одной сумки". Из "сумки Цицино".

Я посмотрел на Цвика. Он наблюдал - и, кажется, догадался, что мне не по себе. Чуть улыбнулся, по-моему, смущённо - и показал мне на живот и себе на живот. Под свитером из зелени было не видно, но я догадался, что у него там... ну... соски тоже там. На животе.

– Да, - говорю.
– У наших девочек дценг - хен.

Но они, похоже, не поняли. Они налили в чашку компота из ягод - и дали мне попить. Очень хорошо сделали, потому что в горле пересохло.

Они - не чебурашки. Они - кенгурушки.

Мы попали в мир сумчатых людей.

Испытатель N25

За этим обедом я отлично понял, чего в действительности стою. Я не получил образования. Я ничего собой не представляю. Мой информационный багаж ничтожен. Я не могу сделать никаких толковых выводов. К тому же я - совершенно бездарный контактёр.

Я, конечно, мечтал, мечтал, читая фантастические романы: уж я бы договорился и с жукоглазыми, и со всеми прочими, да... Нет, к сожалению, не договорился бы. Всё это - инфантильные фантазии, бред подростка, не знающего жизни. В сущности, мы все - ещё мальчишки, а как психологи или ксенологи - и вовсе ничто.

Кроме Дениса.

Я наблюдал, как Денис общается с сообществом лицин, и понимал: в нашей компании всё это время находился гений, а мы - ни сном, ни духом. Я первый думал, что Диня простоват до глупости - и что с меня взять? Я - сноб и дурак. Впервые в жизни я ощущал собственную психическую неуклюжесть - как физическую, до стыда и горящих ушей.

Вот как это делается, господа. Человек просто начинает общаться. Выхватывает, понимает, запоминает, использует чужие слова. Зеркалит чужие жесты - и, видимо, точно попадает в местные традиции. Наш простоватый Динька...

Но остальным моим, так сказать, сопланетянам, кажется, не было никакого дела до этой невероятной работы, которая происходила прямо у них на глазах. Вот и отобедали с ксеноморфами... юрьев день тебе, бабушка. И к моей досаде на себя добавились ещё и стыд за Калюжного и раздражение, вызываемое Виктором.

Кудинов не глуп. Но такие парни дома читают о всевозможных псевдоисследованиях, принимают всерьёз натуральные фальшивки, смотрят телепередачи, "раскрывающие глаза" мирному населению - и обожают рассуждать о происках мировой закулисы. Верят не глазам, а впитанным в кровь и плоть газетным штампам.

Вот ты встретился с потрясающе чужеродной культурой. Смотри же теперь, смотри внимательно, делай выводы и пытайся понять! Но нет - любая непонятная диковинка объясняется с позиций давно устаревших газетных страшилок.

– Зачем, скажи, - пытался я выяснить, - им нужно создавать летающие наноботы в виде насекомых, да ещё и таких достоверных? Объясни мне хотя бы это.

– Да Господи, Боже ты мой!
– раздражался Виктор в ответ.
– Это же секретность! Азы ведь! Да кому я объясняю, салага... у них ведь весь этот гадский лес под колпаком. Ты сам сказал: лаборатория...

– И повторю: биологическая.

– Значит, биологическое оружие. Скажешь, эти осы - не оружие?

– И эксперименты, - добавил Калюжный.
– На людях.

Я еле сдержался.

– Сергей, - сказал я как можно спокойнее, - они людей впервые в жизни видят. И ещё вчера... ладно, пусть позавчера даже представить их себе не могли.

– Так потому и эксперименты!

– Ша, пацаны!
– вдруг дёрнулся Кудинов.
– Динька свалил.

– Может, отлить пошёл, - буркнул Калюжный.

– Не думаю, - щурясь, сказал Виктор. У него на лице вдруг нарисовалось немало интересного из нашего исторического наследия: "враг народа", "предатель", "власовец" - весь этот ассоциативный ряд. Он запахнул на себе одеяло, как плащ с пурпурным подбоем, и сделал шаг к дверному проёму.

В этот момент ко мне вернулось ТПортальное ясновидение. Я отчётливо увидел Диню, дружелюбно беседующего с Лангри и незнакомцем-лицин в чёрно-серых тигровых полосках - и схватил Виктора за локоть.

– Оставь Багрова в покое. Он ушёл работать, пока мы тут... дурью маемся.

Виктор посмотрел на меня с тем же выражением.

– Работать?!

Я про себя недобрым словом помянул "Иглу" - даже не за то, что она загнала нас сюда, а за то, что в группах испытателей не продумана психологическая совместимость. Впрочем, на такое долгое и безумное путешествие никто и не рассчитывал.

– Джентльмены, - сказал я и попытался улыбнуться.
– Я понимаю: все устали, все психуют. Но давайте уже, мать вашу, перестанем играть в войнушку, ладно? Опомнитесь, вы, милитаристы! Никто из нас не шпион и не изменник Родины. И никто из лицин, если Динька прав и они так себя называют, пока не объявлял землянам войну, хоть некоторые земляне и выделываются, как мухи на стекле. Если хоть кто-то из нас может выяснить у местных что-то полезное - так это Багров. И не надо его дёргать, хорошо?

Виктор ощетинился, смерил меня взглядом - но сходу не нашёлся, что возразить. Я взглянул на Калюжного - и вдруг понял, что он едва держит себя в руках, причём хочется ему не подраться, а закатить истерику со слезами и воплями. Его губы дёргались, глаза покраснели, он тискал клок одеяла на груди, будто хотел его оторвать.

С его точки зрения, подумал я вдруг, война, вероятно, не так страшна, как абсолютная неопределённость, непонимание и тоска.

– Серёга, - сказал я, - ты напрасно не поел. Довольно вкусно - и вообще, тут ведь можно жить, могло быть и хуже...

Он взглянул на меня жалобно и яростно - беспомощно:

– Артик, твою мать... да я просто домой хочу. Ёлки, я не могу, я домой хочу - вот и всё...

– Да заткнись ты!
– рявкнул Кудинов.
– Домой не выйдет! Ты больше всех вопил: Марс, Марс - вот, получи, распишись и жри его с кашей, свой Марс! Доволен?!

Калюжный даже не попытался возразить - ему было слишком плохо, плохо всерьёз, он был занят утрамбовыванием воплей и слёз в глубину души. Возражать Виктору пришлось мне.

– Ну что ты на него рычишь?
– сказал я, надеясь, что это не прозвучит слишком высокомерно.
– Он просто и честно сказал о том, что мы все чувствуем, а ты орёшь на него. Тебе не так страшно, когда ты на кого-нибудь орёшь или когда кто-то кажется тебе виноватым?

Они оба уставились на меня поражённо, будто я выдал какую-то невероятную дикость. А я вдохнул и продолжил светским тоном:

– Между прочим, осиный яд отлично помогает, вы заметили? Совершенно не тянет кашлять... и спать хочется, джентльмены. Нам посоветовали отдохнуть - между прочим, дельный совет. Может, поспим?