Запасная дочь

— Не плачь, доченька! Жаль, конечно, что не получилось с принцем, но ничего. В нашей провинции есть пара-тройка довольно перспективных партий, считая губернатора.

— Мама, но он старше папы и вдовец! — возмутилась Берти.

— Бездетный вдовец! — подняла вверх палец Шарлота и немного понизила голос. — А возраст это ещё одно достоинство, а не недостаток! Старый муж — благо! Во-первых, он не будет часто тебя доставать. Во-вторых, умрёт гораздо раньше, чем ты потеряешь молодость и привлекательность. А молодая, богатая и свободная вдова может позволить себе жить, как ей хочется. Главное, родить мужу наследника, а потом пусть умирает.

— Но мама, я не хочу жить со стариком и рожать ему детей! Я принца хочу-у-у! Или кого-то, кто на него похож — такого же красивого!

— Глупышка, не всё так страшно, поверь! И мужа нужно будет потерпеть всего один раз! А потом найдём тебе любовника, какого сама захочешь! Я научу!

— Но ты сама сказала — придётся родить наследника. А если у меня не получится с одного раза?

— Берти, запомни: у мужчины наследник может быть только от жены. Но у жены ребёнок может быть от кого угодно и совсем не обязательно, чтобы от мужа. Поняла? Тебе не о чем переживать, мама всё устроит!

Глава 29

Ренард материализовался в гостиной и, глянув мельком на оцепеневшую от страха горничную, решил, что дальше он проследует ногами, а не порталом.

В принципе, дворцовая прислуга давно привыкла, что члены королевской семьи то и дело на глазах исчезают и возникают, но эта, видимо, новенькая.

— Милорд, — отмерла горничная и изобразила книксен. — Я тут… Простите!

— Работай, — бросил Ренард на ходу.

Дворцовая библиотека — вот его цель. Вернее, один её отдел, где хранятся полные родословные книги всех пятидесяти высокородных семейств королевства.

Итак, что он имеет?

Все одарённые обладают способностью замечать эманации чужой силы.

Но только первородные могут рассмотреть наличие или отсутствие родового дара у отпрыска высокородного семейства. А уровень и направленность этого дара умеют определять маги всего из двух семейств — де Сантини и де Монтено.

И только единицы видят все стихии и оба родовых дара Инквизитора!

Собственно, до сих пор такие способности проявились всего у двоих высокородных — у его матушки, и у его величества.

Ренард вспомнил тот день, когда пробудилась его сила.

Вернее, целую неделю потрясений, потому что ему выпал выигрыш в виде всех четырёх стихий.

Или наказание?

Помнится, мама обняла его крепко-крепко.

— Алан, Молчаливый оказал тебе большое доверие! Четыре Стихии и способность отличать ложь! Ты станешь Инквизитором, как твой дед.

— Инквизитором? — тогда он не столько испугался, сколько удивился.

Неужели у него будет такая силища?

Деда мальчик помнил смутно, тот умер, когда старшему внуку едва исполнилось пять. Но вот давящее ощущение от силы, которая казалось, заполняла всё вокруг, стоило дедушке войти в комнату, запечатлелось накрепко.

Неужели он тоже так сможет? Достаточно будет просто посмотреть, и уже никто не сможет назвать его коротышкой? Даже длинный, как жердь, старший сын маркиза Дюпьене!

— Да, сынок, Инквизитором! Такое сочетание Стихий и именно этого дара встречается довольно редко. Дедушка был бы счастлив.

— Я буду самым сильным магом королевства? — он тогда приосанился, представляя, как утрёт нос заносчивому Дюпьене, но мать быстро спустила его с небес на землю.

— Одним из самых сильных, — поправила она.

— Не самым-самым? А кто же тогда самый-самый? Его величество?

— Молчаливый мудр, — ответила матушка, — поэтому и не стал сверх меры одаривать кого-то одного, а разумно распределил могущество между разными семействами. Один маг сильнее в одном качестве, но слаб в другом. Второй маг наоборот. И только объединившись, они станут непобедимыми и неуязвимыми.

— Значит, Пьерре и дальше сможет называть меня коротышкой?

— Не долго, ведь ты растёшь, и скоро не только догонишь юного тьера, но и перегонишь.

— Не хочу ждать! Лучше подпалю ему камзол, если он примется за старое! Или оболью его водой. Я ведь всё это теперь смогу?

— Алан, Молчаливый даёт магию не для этого! Большая сила и почти неограниченные возможности накладывают на человека огромную ответственность! Не разочаровывай меня, сынок! Ты добрый и умный мальчик, и не станешь сводить счёты с более слабым! Пьерре и сам от тебя отстанет, как только все узнают о твоём даре и количестве Стихий.

Так и случилось — больше Ренарда никто не пытался задирать.

Впрочем, у него не было времени на игры. Весь день теперь был рассчитан по минутам: сон, еда, уроки, практика, еда, практика, уроки, сон.

Да и встречи со сверстниками почти прекратились, если не считать за них официальные обеды и чопорные семейные торжества, куда допускались дети. Но там не то что пошалить, парой слов перекинуться не получалось!

О чём это он?

Ренард вынырнул из воспоминаний о детстве и огляделся — надо же, дошёл до нужного крыла, сам не заметил — как. Пожалуй, такого погружения в прошлое с ним давно не случалось!

А кто виноват?

Правильно — та самая головная боль, которую он сам же на себя и взвалил! Весьма хорошенькая, надо сказать, головная боль. И, как выяснилось, наполненная сюрпризами!

Вот что, спрашивается, его толкнуло спасать поглотителя? Зачем он полез выяснять, как давно она этим промышляет, и каким образом родные смогли так долго скрывать Ассорбитора? Будто бы это как-то отменило тот факт, что девушка едва не досуха выпила резерв сестры! Причём, на глазах их величеств и его высочества, не считая десятка других магов.

Вина неоспорима, тьера должна была понести немедленное и самое строгое наказание. То есть, он обязан был её развеять прямо там, на месте преступления.

Но вместо этого отчего-то скрыл Даниэль от всех, кто мог бы ей навредить, а сам развил бурную деятельность. Будто бы ему хотелось найти ей оправдание и… и забрать себе!

Ну вот, забрал. Стало легче?

Ни на каплю! Но интереснее — несомненно.

Мужчина приложил руку к замку, тот негромко щёлкнул, открываясь, и Ренард вошёл внутрь огромного помещения. Книгохранилище занимало весь этаж целого крыла и состояло из нескольких, идущих друг за другом залов и доброго десятка комнат поменьше. В них располагалась картотека, архив, хранились самые ценные и редкие экземпляры. А так же те книги, к чтению которых допускался строго ограниченный круг лиц.