Запечатленные

Как же это раздражает!

Кэсси не выбирала выражений, злясь на Теодора. А он даже не понял, почему она злится. Так до последнего и не увидел угрозу! Впрочем, она поняла, почему. Ведь Теодор знал, что Кэсси под присмотром этой его сигнализации, и бояться ей нечего. Но она-то не знала! Да еще эта проверка воспоминаний…

Нет, Кэсси не забыла, как плохо чувствовала себя после первой такой проверки. Но сочла, что ради доверия Теодора стоит потерпеть. Увы, перенести это во второй раз оказалось еще сложнее. И, если верить Теодору, с каждым таким вмешательством переносится оно все хуже. В отсутствие доверия кадхаи это были прям плохие новости.

На фоне этого узнать, что ее собаки шпионят на этого невыносимого типа, было почти не страшно. К тому же ее наконец отпустил страх похищения. И, пусть Теодор не вручил ей средств связи, теперь Кэсси знала, что может вызвать его в любой момент, лишь покинув двор.

Это успокаивало.

Просьба вырвалась у девушки почти непроизвольно. Она устала, неважно себя чувствовала и больше всего хотела просто полежать в тишине и спокойствии, и чтобы никто ее не трогал. Она не думала, что Теодор согласиться, но, к ее немалому изумлению, он ей не отказал. И, когда парень ушел, Кэсси растянулась на кровати.

— Да… жить мы будем плохо, зато недолго, — пробормотала она, вспоминая их разговор. — Надо было лифу предложить.

До самой ночи она чувствовала себя вялой и измученной, голова побаливала, а в мыслях то и дело всплывали обрывки воспоминаний о встрече с Мартином. К счастью, к утру это прошло, и проснулась Кэсси здоровой и полной сил.

На радостях испекла тортик, сделала тест, ожидаемо не показавший результатов, и решила, что непременно должна обсудить с Тео еще одну проблему. Еще пять-шесть дней, и она останется здесь одна окончательно. Сигнализация — это конечно хорошо, но ситуации бывают разные. И вряд ли Теодору понравится, если она постоянно будет его дергать.

Поэтому возможность обзавестись помощником следовало обсудить заранее. Теодор, разумеется с ходу ей откажет, но по крайней мере, будет шанс, что он передумает.

И, хотя ей стоило сразу приступить к разговору, когда Теодор пришел, она начала издалека:

— Будешь лифу? Я тортик испекла. Вкусный.

Если при первых словах он собирался отказаться, то тортиком его соблазнить явно удалось. Теодор сел за стол, и Кэсси, подав угощение, заговорила:

— Я не справлюсь тут одна.

— О чем ты?

— Я ведь буду беременная. Одной здесь будет тяжело. Ту же воду потаскай-ка на девятом месяце. А вдруг токсикоз? Я ведь без чужой помощи умру от истощения. А если заболею? Или упаду неудачно? А как зимой, здесь даже дом не обогревается, да и дрова не бесконечные…

— Что ты от меня хочешь? — перебил ее Теодор.

— Помощника, — честно ответила девушка. — Приведи сюда кого-нибудь. Моих родителей, например.

— Нет, — вполне ожидаемо отказал Теодор.

Кэсси вздохнула:

— Что ж, в таком случае ты рискуешь вместо ребенка найти только мое тело, не дотянувшее до родов.

— Я больше никому не позволю узнать, где ты находишься. Новорожденный наследник Рода — слишком лакомая добыча, чтобы давать кому бы то ни было доступ к нему.

— Но ты понимаешь, что можешь лишиться его совсем? — Кэсси не сдавалась.

— И на это куда меньше шансов, чем если я кого-то сюда приведу, — резко ответил он.

— Неужели на всей Танше нет никого, кому ты мог бы доверять? — поразилась она.

— Никого, — подтвердил Теодор. — В этом вопросе уж точно.

— Это у всех кадхаи так, или только мне повезло?

— Обычно запечатленную защищает Род, — нехотя ответил парень. — Но мы не в резиденции Владетеля.

— И сюда ты никого из них не приведешь, потому что?.. — она подождала ответа и предположила: — Ты не хочешь, чтобы кто-то из твоего Рода знал, в каких условиях ты содержишь свою запечатленную?

— Я не просто так решил, что ты гонишься за красивой жизнью. Запечатленная, какую бы судьбу ей ни готовили, имеет право на достойное содержание. И если Род узнает, что я пренебрег этим правилом, меня осудят.

— И из-за пересудов ты готов подвергнуть опасности жизнь собственного ребенка? — насмешливо изогнула бровь девушка.

— Из-за приговора, — поправил Теодор.

— А, в этом смысле осудят, — смутилась она. — Но ведь мы уже выяснили, что я не гналась за деньгами? Почему бы мне не переехать?

— Ты будешь жить здесь, — безапелляционно заявил он.

И, разумеется, даже не подумал объяснить, почему.

— А то Оливия обидится? — снова предположила Кэсси.

— Не нарывайся, — с угрозой велел Теодор.

— А, ну да, — хмыкнула она. — Не называть, не говорить… мог бы просто сказать, что я угадала.

На этот раз парень промолчал, подтверждая ее правоту.

Что ж, с Оливией он собирался прожить всю жизнь, так что лишних поводов для ссор ей давать не хотел. А Кэсси… он давно списал ее со счетов. Даже угроза жизни его собственному ребенку не заставит его обидеть Оливию.

Что же такого хорошего он нашел в этой змеище?

Теодор доел угощение, отодвинул чашку и заговорил:

— Спасибо. Было очень вкусно.

— О, рада, что тебе понравилось, выпечка мне всегда…

— Кассандра, — перебил ее кадхаи. — Я решу эту проблему, но при одном условии.

— Каком? — насторожилась она.

— Ты будешь молчать. Я буду приходить, делать свое дело и уходить, не услышав от тебя ни слова. И тогда ты не останешься одна.

Кэсси ответила не сразу. Условие было… каким-то унизительным. Конечно, она знала, что этот парень ни во что ее не ставит, но все же… их разговоры хотя бы создавали видимость нормальных взаимоотношений. Но если она будет упорствовать, кадхаи просто уйдет через несколько дней, и начнутся трудные времена. А если согласится — у нее будет помощник. Ради этого можно и вытерпеть полное пренебрежение.

Ведь терпеть придется не долго.

— Договорились, — ровным тоном произнесла она.

И молча направилась к кровати.

Если бы только можно было абстрагироваться от того, что делают с ее телом! Но Тео не оставлял ей шанса, умело пробуждая в ней желание. И ее буквально охватывало отчаяние от его ухода, когда он оставлял ее, распаленную, неудовлетворенной. Уж лучше бы насиловал, это она могла бы понять. Но — вот так? Заставить ее чувствовать себя желанной, подвести к самому пику и равнодушно уйти? Кэсси не могла понять, почему он поступает с ней так.