Запечатленные

И в голову Кэсси пришло единственное объяснение, которое она тут же и озвучила.

Теодор молчал довольно долго, и она с интересом его рассматривала. Парень выглядел… умиротворенным. Ни следа той напряженности, что владела им поначалу.

А еще он был голый, и это смущало. Он никогда прежде не раздевался перед ней. Безуспешно Кэсси попыталась вспомнить, когда они избавились от одежды, и в этот момент Теодор ответил, опровергнув ее предположение.

Девушка озадачилась, пытаясь понять, что вообще происходит. И Теодор ей в этом совсем не помогал.

Сев в постели, Кэсси сообразила, что тоже совсем не одета, и закуталась в одеяло. Она понимала, что прятаться глупо — он уже все видел, но так ей было комфортнее. И приступила к расспросам.

Спокойствие Теодора, учитывая обстоятельства, поражало. Все-таки он узнал о предательстве девушки, которую любил. А ему будто все равно… Более того, он сразу затащил в постель другую, словно только этого и ждал. Но почему тогда просто не расстался с Оливией раньше? Она ничего не понимала. А Теодор не торопился объяснить.

Но Кэсси была тактичной и понимала, что парень может просто скрывать свою боль. И с ее стороны просить подробности было бы некрасиво. К тому же собственная судьба беспокоила девушку больше переживаний Теодора.

И здесь ему снова удалось ее удивить. В это верилось с трудом, что он вдруг передумал. Из-за секса? Из-за Оливии? Нет, Кэсси не возмущалась, но вполне резонно опасалась, что точно так же он может передумать и обратно. К тому же ее все еще беспокоил вопрос с помощью.

Всерьез расстроиться из-за отказа Теодора она просто не успела. Но ей нужно было время, чтобы осознать — теперь ее жизнь изменится. Переезд, медицинское обслуживание, выживание… Кэсси настолько на это не надеялась, что вот так сразу оценить новые перспективы не могла.

Теодор готов сохранить ей жизнь. Значит ли это, что он признал ее как свою запечатленную? И чем обернется это признание для самой Кэсси?

Она хотела спросить об этом, но не успела. Теодор потянулся за поцелуем — и вновь все мысли покинули ее голову.

Чувственное удовольствие снова целиком захватило девушку, но теперь она не только принимала его ласки, но и отвечала на них.

И ей это нравилось. А ведь это Теодор, ее похититель, присвоивший себе право на ее жизнь. Разве не должна она бояться и ненавидеть его?

Должна бы, да вот только не получается. Теодор не был хорошим парнем. Он был жесток, своенравен и эгоистичен, но при этом имел принципы и понятие о справедливости. А еще Кэсси обязана ему жизнью и в его руках тает, словно снег.

Да, Теодор Вайнхаи был великолепным любовником. Когда хотел. И сейчас его желание не вызывало сомнений.

Чуть отдышавшись, Кэсси слабым голосом осведомилась:

— А насколько выносливы кадхаи?

— Хочешь найти мой предел? — самодовольно улыбнулся Теодор.

— Скорее, хочу выяснить, к чему готовиться, — немного нервно рассмеялась Кэсси.

Каким бы приятным не был секс с кадхаи, сил он отнимал немеряно.

— Прости. Дорвался… Конечно, я дам тебе возможность отдохнуть, — чуть дразнящим тоном пообещал он.

— Что-то подсказывает мне, что отдыхать мне лучше вне постели, — девушка торопливо ускользнула из объятий любовника.

И еще быстрее оделась.

— Тебе совершенно нечего стесняться, — прекрасный в своей наготе, Теодор удобно расположился в постели, лежа наблюдая за ней.

Хотя Кэсси только что весьма активно исследовала это роскошное мужское тело, она смущенно отвела взгляд.

— Я не стесняюсь. Провоцировать не хочу.

Теодор рассмеялся:

— Ты умная девочка.

— Мне это известно, — не стала спорить она. — Будешь лифу?

— Не откажусь, — нехотя он поднялся и натянул штаны.

Кэсси покосилась на него удивленно:

— А тебе-то чего стесняться?

— Нечего, — лучезарно улыбнулся он. — Простая предосторожность.

Она закатила глаза:

— Боишься, что я на тебя накинусь?

— Нет, рассчитываю, что это даст мне время одуматься. Я ведь обещал тебе отдых.

— Похоже, на продолжительный рассчитывать не приходится? — изогнула она бровь.

Теодор посерьезнел:

— Признаюсь, мне вообще не хочется выпускать тебя из постели. Но я думаю, что тебя нужно поберечь. По крайней мере, пока врач не подтвердит, что нагрузки тебе не противопоказаны.

— И ты… устоишь? — тихо спросила Кэсси.

— Да, — просто ответил он.

— Садись, — пригласила она его к столу и задумчиво пробормотала: — Интересно, а это нормально, что узор увеличился?

— Да, — Теодор ее услышал. — Он не менялся, поскольку я сдерживал свое влечение. А теперь дал ему волю.

— А у меня? Я-то ничего не сдерживала, — удивилась девушка.

— А у тебя узор останется неизменным, — пожал плечами он.

Кэсси посмотрела на него укоризненно:

— Вообще-то я про свой узор спрашивала.

— В каком смысле? — изумился парень.

— В прямом. Он стал больше, — она продемонстрировала ему запястье, узор от которого тянулся чуть не до середины предплечья.

— Этого не может быть, — Теодор смотрел на ее руку недоверчиво.

— И когда бы я успела это нарисовать? — вид кадхаи, отрицающего очевидное, ее позабавил.

Теодор оторвал взгляд от ее запястья и уставился в глаза девушке.

— Так не бывает. Узор на руке запечатленной остается неизменным. Он может меняться только у кадхаи!

— Я бы извинилась, что рушу тебе представления о мире, но это точно не моя вина, — хмыкнула Кэсси.

— Я тебя и не виню, — медленно ответил Теодор и взял ее за руку.

Сравнил два узора — они оказались идентичны. Сама Кэсси в этом так ничего странного и не увидела.

— Ты расстроен? — полюбопытствовала она.

— Нет. Скорее, ошеломлен. Надо будет спросить об этом врача. Вдруг… это вредно для тебя.

— Думаю, тебе не стоит переживать. Мне кажется, это следствие того, что ты думал не только о себе.

Парень посмотрел на нее удивленно:

— Я никогда не был эгоистом в постели.