Записки Джека-Потрошителя

— Он был нездоров!

— Это только отговорка. Я уверен, что он нарочно решил избежать этой поездки, чтобы совершить еще одно убийство. Помните, мы наткнулись на экипаж, который показался Лизу подозрительным. Далее — вся эта история с Робертом Лизом. Ведь именно Сикерт предложил принцу обратиться за помощью к этому человеку! И я уверен — исключительно с целью в очередной раз посмеяться над нами. Помните бледное лицо Лиза, его выпученные глаза, словно у карпа, которого только что вытащили из пруда? Я наводил справки — он один из компании Маргарет Фокс, той самой женщины-медиума, которая, в конце концов, призналась в обмане. Еще один шарлатан, который морочит голову простофилям рассказами о своих сверхъестественных «способностях». Впрочем, ему это удалось — как вам известно, Эдди был просто в ужасе, да и Стивен вздрогнул. Знаете, кто оставался невозмутим тогда?

— Сикерт, потому что он все это и подстроил! — догадывается писатель.

— Именно, Дарлинг! Все это было еще одной уловкой, чтобы поддразнить нас, я в этом совершенно убежден. Он убедил Лиза разыграть эту комедию.

— Постойте, — Дарлинг пытается найти противоречие в его словах, — но если Роберт Лиз сотрудничал с Сикертом, зачем ему было выдавать его в Ист-Энде?

— Это было частью их плана! Он дразнит нас, это его забавляет!

— Но ведь ничего не произошло, если не считать того, что нас остановил на улице какой-то полицейский. В ту ночь не было никаких убийств.

— Кто знает? Может быть, он все-таки совершил убийство, и оно осталось неизвестным полиции? Вы же помните, что последнюю жертву Потрошителя нашли в доме — не на улице! Сикерт мог зарезать женщину где-нибудь в укромном месте, и ее не нашли, или он утопил тело в Темзе. Может быть, ему просто не дали возможности сделать то, что он хотел. Его могли спугнуть, он мог передумать. Жаль, что ваш дворецкий уехал, — я наводил справки, хотел порасспросить его, не покидал ли Сикерт дом после нашего отъезда, но Белл, к несчастью, отбыл на родину.

— Однако согласитесь, что это не тянет на доказательство.

— Да, но есть еще кое-что, — продолжает Томпсон. — Вы же помните все эти разговоры о мертвых женщинах и о том, как они прекрасны? Помните, как он хвастался своим знанием Уайтчепела и говорил, что может найти там дорогу с завязанными глазами? Он смеялся над нерасторопной полицией, а мы не понимали, что смеется он и над нами. Помните, как он однажды разыграл у себя в студии убийство проститутки?

Да, писатель хорошо помнит тот день, когда, войдя в студию Сикерта в Уайтчепеле, они обнаружили распростертое тело женщины на кровати. Она притворилась мертвой по просьбе Уолтера — это эксцентричное представление для друзей было вполне в духе художника.

— И это тоже было намеком, но мы ничего не поняли.

— Да, но с какой стати ему это делать? Зачем ему убивать этих женщин?

— Он безумец, Дарлинг! И остаток дней своих должен провести в клинике для умалишенных, если, конечно, его не повесят.

— Вы говорили кому-нибудь, что считаете Сикерта Потрошителем?

— Кому? Эдди? — Томпсон смеется. — Или Джеймсу Стивену? Я знал, что он поднимет меня на смех, а то и еще хуже — скажет об этом Уолтеру. Тогда мне пришлось бы опасаться за свою жизнь! Он ведь не оставит такого свидетеля… Никто бы на его месте не оставил. Я молчал, пока у меня не было доказательств, и я хотел найти их до разговора с вами! Поэтому и проник к вам, как грабитель, что, конечно, недостойно джентльмена, и я еще раз прошу у вас прощения.

— Ну что вы, Томпсон, я не сержусь, я понимаю ваши мотивы… Но скажите, почему вы уверены, что я не был в курсе проделок Сикерта? Ведь мы жили под одной крышей!

— Двое сумасшедших — это слишком много, а иных причин помогать ему у вас не было, — объясняет поэт. — Кроме того, я успел изучить вас. Отчасти, разумеется, но у вас нет никаких задатков сумасшедшего, которых вполне хватает у Уолтера. А у вас не возникало никаких подозрений, пока вы жили рядом с ним?

— Нет, я работал над книгой, а он обычно сидел у себя наверху. Он мог выйти в любой момент, не оповещая меня об этом, и я бы ничего не заметил.

— Он мастерски умеет притворяться. Вы же помните, он актер. Он настоящий актер. Очевидно, в обычное время он держится совершенно неприметно, ничем не выдавая своего второго лица — лица монстра.

— Джекил и Хайд!

— Именно, только без чудесной микстуры, превращающей человека в зверя.

— Вы думаете, что в своей ненависти к женщинам он дошел до преступления?

— Дело не только в женщинах, Дарлинг! Помните, как он был расстроен женитьбой Уистлера? Думаю, это послужило катализатором, но причина не только в этом. Вы же знаете, как Уолтер кичится своим пренебрежением к религии!

— Да, но это не преступление, Томпсон! Всех нас трудно назвать религиозными людьми. Я не вижу связи между атеизмом Сикерта и убийствами в Ист-Энде.

— Праздники, Дарлинг! Праздники!

— Что вы имеете в виду?

Томпсон потирает руки, прежде чем начать разъяснения.

— Помните, Роберт Лиз говорил о праздниках во время спиритического сеанса?

— Да, — кивает писатель.

— Он снова нас дразнил… Сикерт дразнил нас с помощью этого фальшивого медиума. Смотрите, Полли Николе убита тридцать первого августа — в католическом календаре это День святого Раймонда, святого покровителя невинности!

— В самом деле?

— Вы можете не знать таких вещей, даже я не обращал на них внимания до определенного момента, хотя я католик, Дарлинг. Не очень прилежный, но все же… Святой Раймонд — покровитель акушерок, детей и беременных. О, это был настоящий герой, в Алжире его держали в темнице, проткнув ему губы и вставив в них замок. Замок отпирали только на время приема пищи!

— Надо полагать, остальные жертвы тоже были убиты в дни католических праздников?

— Энни Чэпман была убита восьмого сентября, в День святого Адриана, покровителя солдат и мясников. Тридцатое сентября — убиты Элизабет Страйд и Кэтрин Эддоуз. Это День святого Джерома, покровителя ученых и докторов. Я когда-то написал о нем эссе, это он перевел библию на латинский язык…

— Девятое ноября? — подхватывает Дарлинг, увлеченный этими выкладками.

— Мэри Келли, — продолжает Томпсон. — День святого Теодора, покровителя солдат. Вы понимаете, что все это означает, Дарлинг?!

— Если откровенно, то не очень!

— Я вам объясню, только налейте мне еще бренди. Раньше мне казалось, что оно куда крепче. Итак… Он не просто убивает женщин — все эти убийства символичны. Пять человек…

— Вы упустили Марту Табрам, убитую в начале августа!

— Это убийство не было похоже на последующие. Я не уверен, что ее убил именно он.

— Хорошо, простите, что перебил — так что вы хотите сказать?

— Пять женщин убиты в праздники определенных святых. Это символические удары по церкви, науке, медицине, армии, по государству. Нет, я не имею в виду, что наш убийца считал, что серьезно уязвляет все эти институты наряду с властью. Но ритуал, Дарлинг!

— Ритуал?

— Именно, все это часть дьявольского ритуала. Учтите также, что все эти убийства произошли вблизи церкви Христа в Уайтчепеле. Вы знаете, Дарлинг, что эта церковь и земля вокруг нее — одно из немногих святых убежищ в Лондоне?