Записки империалиста
Шрифт:
Конечно живые в процессе раздевания убитых, часть того, что было в их карманах и ранцах, переместят к себе. Вещи, деньги. Но, не надолго. При первой же помывке, всего этого они лишатся. Не одни же они умные.
Из старших офицеров в плен попали, французский генерал Д'Отмар, командир 1-й дивизии, 1-го корпуса, турецкий генерал Рашид-паша. Его дружинники уже хотели на штыки поднять, но, подоспевшие азовцы отговорили их от этого мероприятия. Генерал-лейтенант сэр Колин Кэмпбелл, герой Альмы и Балаклавы, командир бригады шотландских горцев. Здесь тоже стал героем, ему хоть и было уже за шестьдесят, но, он тоже бился в рукопашную. В ней ему отрубили левое ухо, выбили правый глаз прикладом. Чтоб не дать добить или пленить своего командира, шотландцы подставляли под русские штыки и тесаки себя. М-да, жёсткие парни. И вытащили, сберегли, но, всё равно для плена.
Стали нашими пленниками полковники, подполковники,
Оказался в плену и нонкомбатант, Уильям Симпсон. Хорошо, хоть не Гомер. Оказалось, художник. Видать надеялся запечатлевать победный марш союзников к Керчи и её занятие. Нет, союзники пройдут по Керчи, но, пленными, пусть это рисует. Да, чистый плагиат выходит. Но, так же как и в 1944 году будет действенно, страна, народ оценит, и запомниться навсегда. Своим и чужим, кто поумней. Получается, взяв идею из будущего, я его будущему и верну. Всё на круги своя получится. Наши проход пленных тоже зарисуют и с фотографируют. Можно будет эти фото в Вену и Стокгольм отправить для выработки решения так сказать в нужном векторе.
А вот генерал сэр Джордж Броун, командующий десантом, ушёл… падла. Ушёл со своим штабом, английскими и французскими частями в сумме примерно в два батальона. Сумел, курва, замутить броуновское движение. Только не беспорядочное, а целенаправленное. Из лагеря, который стал ловушкой, в Камыш-Бурун. Смогли пробиться через казаков, и вышли к своим тыловикам. А они, кстати, оказались парни не промах. Сложив один плюс один, и поняв, что началось в лагере основных сил. Старший из офицеров в Камыш — Буруне собрал писак, тыловиков, обозников, всех кто был, и выдвинулся в направлении лагеря, вытесняя с дороги на Керчь казаков. В темноте и бардаке силы Броуна и помощь идущая к нему, приголубили друг друга дружественным огнём. Но, всё таки генерал дошёл до своих. А вот на контратаку для помощи своим главным силам он не решился. Отошёл по прикрытие корабельной артиллерии. Ну, это может и к лучшему. Мы получили шанс спокойно и деловито покончить с противником в лагере. И переключить своё внимание на Камыш-Бурун.
Это был рыбачий посёлок в несколько десятков домов, на берегу удобной бухты. В которой утром 25 мая 1855 года стояли десятки различных кораблей, судов, военные, транспорты, которые доставили десант к Керчи. Вот по ним и начали на пределе своих возможностей по дальности бить стянутые двенадцатифунтовки и 1/2 пудовые единороги, их дополняли ракеты. Утопить не утопят. Но, и стоять на якоре под обстрелом даже таких калибров приятного мало. Достать с моря нашу артиллерию не смогут, берег высокий и по глубинам неизвестный. Заставить замолчать её ударом пехоты или огнём своей артиллерии на суше возможности у союзников нет. Их пушки стали нашими трофеями, а пехота и остальные, явно не хотели присоединиться к тем, которые остались здесь уже навсегда. Да и со своими они не очень желали увидеться вновь. Ну, а чтобы ещё больше увеличить стремление покинуть эти места, ставшие нежданно — негаданно столь негостеприимными. В бухте, по сигналу, подорвали морские мины. Молодцы, не проспали сигнал. Мины были самопальные из бочек, и их было всего шесть.
Бу-у-ух!!! Вспухли, и поднялись вверх водяные столбы. Это я видел сам. Серьёзно зацепили английский транспорт, он пошел, выбрасываться на косу. Две мины взорвались рядом с судами, но, видать без особых последствий для них. Три, увы, ушли мимо цели. Но, не совсем. Они дали страх, панику. В души тех, кто был на берегу, и тех, кто был на судах. Моряки считают умеют, три корабля вчера не вернулись после с боя с русскими. Два из них погибли именно на минах! Поэтому через несколько минут, после опадения воды после взрывов обратно в воду, на многих кораблях и судах прозвучали команды. Смысл, которых был весьма прост: «Валим, отсюда пацаны!»
Примерно тоже самое прозвучало и на берегу. Тем более, что казаки и подошедшие русские части, которые не принимали участия в ночном сражении, со свежими силами и боевым задором двинулись вперёд, показывая своё намерение атаковать противника в Камыш-Буруне. Но, только намерение. Под корабельный калибр, войска посылать я не собирался. Впрочем, хватило и демонстрации.
Реакция была на это всё была разная.Часть солдат ломанулись на корабли, другие, толи более решительные, толи более жадные до чужого добра ринулись в поисках добычи. Они решили не уходить с пустыми руками. И начали просто грабить и без того небогатые жилища жителей Камыш-Буруна, и своё же уже свезенное на берег имущество, но, ещё не убывшее в направлении главных сил. А, что? Зачем обратно пустым уходить? Снабжение армии союзников улучшилось конечно в сравнении с 1854 годом. Но, бывалый солдат своего при случае не упустит. Кто в армии служил, то поймёт о чём речь. Вот и солдаты хотели попасть сначала на корабли, а потом и обратно под Севастополь, живыми и не с пустыми руками. Вернее ранцами.
Вот именно такое поведение цивилизованных и просвещенных европейцев, и в Камыш-Буруне наблюдали своими глазами три американских врача, Д. Джонс, Э. Дж. Джонсон, К. Кинг. Почти Джонсон и Джонсон, и Кинг в придачу, блин. Они попали в гущу событий по моей воле. Для того, чтоб стать теми свидетелями, которым поверит Европа. Когда у них спросят, европейские и американские журналисты о событиях очевидцами, которых они стали. Три, для того, чтоб меньше было разговоров, подкупили, запугали, «да они всё врут». Три это уже система.
Коммандер Купер Фипс Кольз, стоя на мостике своей «Стромболи», которая шла одной из замыкающих смотрел не вперёд по ходу, а назад, в пролив. Казалось, он хотел запомнить это место. Где под славным флагом Royal Navy вступил в своё первое большое сражение, которое королевский флот неожиданно для себя проиграл. Русские оказались более чем серьёзным противником. Береговая артиллерия, мины, самоходные батареи, управление боем. К этому флот её величества не был готов. За, что и был наказан. «Везувий», «Медина», погибли, флагман «Миранда» вообще станет трофеем этих русских. Это позор для британского флота! Но, он случился. А в газетах смеялись, что русский флот способен побеждать только турок, и то, имея превосходство в силах. Имея ввиду Синоп. Теперь потешаться будут над ними. Флот Британии не смог пройти какой-то пролив! Дьявол разбери этих русских с их минами и батареями на берегу.
Вот и сейчас их несколько кораблей в двух милях с небольшим от них наблюдали уход флота союзников. И из-за русских он теперь не сможет испытать в деле своё изобретение, орудийный плот. С него должны были с мелководья вести обстрел русского берега, то есть в упор. Плот состоял из рамы длиной 15 ярдов и шириной 5-ть, опиравшейся на 29 просмоленных бочек, размещённых в шесть рядов. Поверх рамы была устроена дощатая палуба с длинной 32-фунтовой пушкой. Экипаж плота состоял из 18 человек, а малая осадка, чуть больше фута, позволяла ему не бояться мелей и приближаться вплотную к берегу. И получается русские его опередили! Ведь они сделали нечто подобное. Даже лучше. Их плоты могли сами двигаться, и, судя по конструкции, имели защиту орудий. «Защита орудий и их расчётов вот, что нужно. Что вроде колпака сверху, крепостной башни». Отринув в сторону невесёлую реальность, мысли Купера Кольза ушли туда, где он полностью свободен. В изобретательство! Здесь он был свободен, как ветер в океане.
Григорий Иванович Бутаков, стоял на мостике «Бойца», и с удовольствием наблюдал уход флота противника. Они отстояли пролив и Керчь! Англичане, французы биты на море русским флотом!!! Наконец-то настоящее дело, и победа. А не эта возня в бухте Севастополя. Эх, будь у него сейчас вся троица в строю, а не один «Боец». Можно было бы используя их скорость и маневренность, прижать хвост уходящим супостатам.
«Да, колесные корабли для боя не годятся. Это мне повезло с «Перваз-Бахри», что он не смог повредить мне колеса. Вчера в бою, их уязвимость я видел сам. Будущее за винтами. Артиллерию и рубку надо прикрывать защитой, машину наверно тоже», — текли мысли в голове Бутакова уже о будущем флота. «Хм, а ведь сегодня произошло первый в истории бой эскадр паровых кораблей!!! Пусть и с участие береговых батарей. И паровые бронированные суда приняли в нём участие! И мы взяли верх! Причём над британцами. Хвастунами. И я получается на «Владимире» провёл первый бой паровых кораблей, и теперь первый бой паровых эскадр и броненосцев. Так, кажется, называл император эти плавбатареи. Трижды вошёл в историю. Не многовато ли Григорий Иванович!» Усмехнулся про себя Бутаков. И тут его взгляд притянула к себе неловко приткнувшаяся к берегу «Миранда», которая была по правому борту. На ней уже были солдаты. Но, Андреевский флаг ещё на трофее не подняли. «А должны были быть моряки в первую очередь! Надеюсь, машина цела. И корпус подлежит ремонту. Приведём в порядок, введём в строй. Была «Миранда» станет Колой или Керчью, ха-ха!». Улыбнувшись, подумал, проявив в своих мыслях хозяйственно-политический подход, теперь трижды пионер в мировой истории военного флота, русский моряк, Григорий Иванович Бутаков.