Записки из страны Нигде

Вот это - мой личный миф. Соответственно, мои тексты о Петербурге и особенно о Петроградской стороне - "Пришельцы и единороги", "Тролли в городе" - это литературные сказки, содержащие мой личный миф.

Очевидно, мой уважаемый оппонент Дмитрий Володихин точно так же мифологизирует Крым. Соответственно, его тексты - сказки, содержащие его личный миф о Крыме.

Это определение объяснит, почему "сказка может присниться" (потому что миф содержит архетип, а сны типа обязаны быть архетипичны), почему "в сказку человек верит" (потому что миф - часть религии), почему сказки пишут мэйнстримовцы (потому что миф - это серьезно)...

В таком случае, Диана Уинн Джонс пишет не сказки, а Роберт Говард, напротив, - самые что ни есть сказки; "Властелин колец" - сказка, а "Гарри Поттер" - нет... Кто запутался, я не виноват.

Греза столетия, часть первая

02:00 / 16.08.2016

"Мама, мне очень понравилась книжка "Урфин Джюс и его оловянные солдатики"

(один ребенок)

Перечитывание в сознательном возрасте всех шести повестей из эпопеи Александра Волкова об Изумрудном городе порой приводит к неожиданным последствиям. Оно и естественно: взрослому человеку бросается в глаза то, что ускользало при детском прочтении.

Например - стилистическая тяжеловесность, иногда даже неуклюжесть:

"Момент - и маленькие человечки собрались. Захватывать с собой рюкзаки с одеждой и капканы для ловли кроликов они не стали - ни к чему, не в поход шли, а с особым заданием. Можно было потерпеть со всем, что мешало разведке. На время задания одежду собирались стирать в ручьях, а питаться гномы и в мирное время любили орехами и ягодами"... ("Тайна заброшенного замка")

Или вот: "Характер у него широкий, но, думаю, самую малость" (как это "широкий самую малость"?)

Нет, нельзя сказать, что Александр Волков - большой мастер художественного слова. И особенно выявляет данное обстоятельство чтение его текстов вслух (когда, например, родителя просит почитать ребенок). Язык заплетается, дыхания не хватает.

Излишними кажется - теперь уже включается редакторский глаз-прожектор - бесконечные повторения сюжетов прошлого: по этой дороге Элли шла в Изумрудный город, когда Гудвин... здесь была хижина Железного Дровосека, в которой он хранил масленку... Мудрая ворона Кагги-Карр посоветовала Страшиле обзавестись мозгами... Бастинда растаяла, когда Элли...

Да помним, дорогой Александр Мелентьевич, помним. Мы ведь читали предыдущие книги. Мы их читали по сто раз, наверное! Все-все помним, никогда не забудем мы дорогу, вымощенную желтым кирпичом, первую встречу Элли со Страшилой и слезы Железного Дровосека, от которых он ржавеет.

В детстве это назойливое пережевывание одного и того же пролетало мимо взгляда, а теперь - цепляет...

Но вот оказалось, что это ничего не определяет. Книга не утрачивает своей волшебности. Редкий случай - обычно именно от детской книги мы требуем хорошего слога. Конечно же, к Волкову я пристрастна.

Однако - попытаемся отыскать рецепт магического эликсира?

Нельзя же не заметить, например, что автор чрезвычайно внимателен к деталям удивительного быта обитателей Волшебной страны. Волков подробно опишет одежду, меню, обычаи каждого народа. Посмотрите, как детально он рассказывает, например, про Жевунов: про колокольчики под широкими полями их шляп, про голубой цвет одежды, про их робкий нрав, способность быстро переходить от слез к смеху. А Мигуны? Мы воочию видим их, искусных мастеров в фиолетовом. И сколько потрясающих подробностей быта Марранов (Прыгунов)! Помните, как они били уток, засаливали их и хранили в природных погребах - пещерах? А вместо хлеба у них была холодная тюря на воде. И их обычай - постоянно делать ставки на боксеров и бегунов, а неудачников временно обращать в рабство! "Проигравший в течение месяца трудится для счастливого болельщика: строит ему новый шалаш, обрабатывает поле, мелет зерно, ловит и солит уток".

Очень интересно описание пещеры Гингемы: "Под потолком висело чучело огромного крокодила. На высоких шестах сидели большие филины, с потолка свешивались связки сушеных мышей, привязанных к веревкам за хвостики, как луковки. Длинная толстая змея обвивалась вокруг столба и равномерно качала плоской головой. И много еще всяких странных и жутких вещей было в обширной пещере Гингемы..."

А порядок в Стране Подземных рудокопов! Одни только разноцветные колпаки чего стоят (когда воцаряется новый король следует надевать колпак соответствующего цвета радуги). Охота на Шестилапого, например, показана во всех подробностях. Устройство дворца, кладовых, где лежат спящие короли и придворные, "солнечных" часов... "Эти подземные люди - удивительные мастера", - с уважением подумал Руф Билан".

Для фэнтези-книги такое подробное и точное - любовное - описание волшебного мира необыкновенно важно. Мир у Волкова густо населен, писатель уделяет внимание не одним только важным для сюжета обстоятельствам. Ведь такая книга - своего рода путеводитель. А в Волшебной стране столько чудес, что описать их не хватит и жизни.

Следующий момент - заклинания. Страна Волшебная, поэтому магия играет в ней немалую роль. В отличие от многих современных фэнтезистов, Волков приводит "могущественные заклинания" полностью. Интересно, кстати, что Волков не видит различия между феей и волшебницей. Так, Арахна у него - то "злая фея", то "злая колдунья". То же самое касается и остальных: Гингемы, Бастинды, Стеллы и Виллины. Между тем фея - существо природное, и дар творить разные чудеса присущ ей от рождения, это свойство ее натуры; в то время как колдуньей может стать и обычная женщина, не фея, и тогда она будет совершать чудеса, добрые или злые, при помощи заклинаний и магических зелий, то есть не естественным, а механистическим способом. Все сверхсущества в Волшебной стране - с одной стороны, феи, то есть не обычные женщины, а с другой - именно колдуньи. Одна только Стелла, кажется, ни разу не названа колдуньей. И она единственная избегает заклинаний, кстати. Но мы о ней очень мало знаем.

Заклинания отнюдь не всемогущи. Худо-бедно мог пользоваться магией Урфин Джюс - ученик Гингемы, но он благополучно все перезабыл. Ничего не вышло у Элли в Подземной стране, хотя она добросовестно повторяла "пикапу-трикапу". "У бедняжки Элли - одни заклинания, а что такое заклинания? Слова", - логично замечает мастер Лестар, который куда больше доверяет "механическому колдовству".

Жаль, конечно, что так и не дошла очередь до стран Виллины и Стеллы. Интересно, что там поделывали феи со своими подданными. Да и вообще, кем, собственно, управляла Виллина? Что там у нее творилось? Неясно. Зато книга размером с наперсток, которую она носила в складках своего одеяния и которая росла, стоило на нее подуть... Вообще-то это энциклопедия. Помните, Виллина листает книгу: "пленники", "механические мулы", "пещера"... И точно так же в "Тайне заброшенного замка" в поисках ответа на вопрос "Что делать?" листает энциклопедию Страшила Мудрый: "ураган, дом, вулкан, землетрясение..."

В цикле присутствуют и литераторы: гномы с их летописью и генерал Баан-Ну - истинный фантаст: "Баан-Ну сам выдумывал разных страшилищ с клыками и копытами и описывал поединки, в которых всегда побеждал". Подозреваю, что творения генерала представляли собой не лишенную изобретательности графоманскую "хряпу". Сейчас наверняка нашлись бы издатели на его творения - если, конечно, у него не употребляется больше двух непонятных слов на абзац.

Книге Волкова присущ прелестный юмор. Чего стоит, например, сцена, когда дуболомы приходят к воротам Подземной страны и, вместо того, чтобы постучаться, начинают дубасить друг друга кулачищами! На грохот выходят Подземные рудокопы, очень мрачные и пафосные. "Почему вы не постучали в ворота?" - "Сами бы ругались, если бы мы сломали ваши хлипкие ворота!" - отвечали деревянные люди.

А судьба башмаков колдуньи-великанши Арахны? Помните, Мигуны сделали из них корабли, "Левый" и "Правый", причем свойство этих кораблей было таково, что они отпугивали крокодилов! В "шестилогии" всего два упоминания о крокодилах в Волшебной стране: чучело одного - под потолком пещеры Гингемы, а прочие в панике удрали от башмаков Арахны.

Ну и вершина юмора, по моему скромному мнению, - мыши, съевшие ковер-самолет. Когда на этих мышей напали кошки, мыши (имевшие в животиках нитки летучего ковра) попросту поднялись в воздух и, руля хвостиками, отправились по своим делам. Воображение читателя дорисовывает подпрыгивающих котов и все прочее...