Записки нечаянного богача 4

— Мать, ты взрослая женщина, я извиняюсь за детали, и во всякую хреноту раньше не особо верила. С какого перепугу духу убитого зверя помогать убийцам плодиться? Где разум? Где логика? — удивился я.

— Гормонами завалило их обоих. Да что-то рано в этот раз как-то, — задумчиво произнесла Надя. Пристально глядя на блюдо с фруктами, стоявшее в середине небольшого журнального столика. — И вообще, хватит пивищем наливаться — лучше ананас жене почисти!

Я с удивлением посмотрел на маленькую бутылочку «ноль тридцать три» в руке, из которой успел хорошо если пару раз глотнуть. Но отставил в сторону и взялся за нож. Потому что, как пелось в какой-то песне про беременных: «если женщина просит — бабье „это“ её выполнять поспеши!».

Ошкурив жёлто-зеленую шишку, напластал половину шайбами. Аромат от свежего фрукта не шёл ни в какое сравнение со всеми теми, что я пробовал раньше. Выпорхнувшая, на запах, не иначе, из ванны дочь вцепилась зубами в ломтик, повиснув у меня на руке.

— Анна Дмитриевна! Это что такое? — сурово свёл брови я. — Всего полдня в Африке — а уже как самая настоящая макака! Садись удобнее и ешь неспеша, никто ж не отнимет. Только губы и щёки помой потом обязательно.

— Почему? — сложноуловимо уточнила дочь, весь речевой аппарат которой был полностью занят ананасом.

— Потому что во-первых чесаться будешь — от них, бывает, губы щиплет даже. А во-вторых — пчёлы или осы какие-нибудь местные налетят на сладкое. Я тут впервые. А ну как здесь пчёлы — с кулак? — озадачил я дочь.

Она вдумчиво посмотрела на мой кулак, в котором был зажат нож — при помощи жены и дочери половина ананаса закончилась неожиданно быстро, пришлось дорезать и вторую. И кивнула серьёзно. Теперь точно с неумытой моськой на улицу не выскочит.

Вечером, вернее, уже ночью мы остались у костра в мужской компании — дам наших и разморило от долгого дня и сытного ужина, да и прохладно, как оказалось, тут ночами.

— А как вышло, что аккурат посреди двух национальных парков тут на бережочке оказался такой оазис, да так, чтоб прям твой? — спросил Тёма у хозяина.

— Так у меня ж Манька-то — шамбала, — ответил тот, явно будучи уверенным, что это всё объясняло.

— Поздравляю, — искренне сказал Головин, — ну, или соболезную — не знаю, как вернее. Ты, Илюх, давно от дома отвык, я гляжу. Совсем тут обаборигенил? Поясни попроще, для военных.

— Это народ такой местный — шамбала. Не самый большой, типа банту или масаев, но уважаемый. Из них в этих краях большинство шаманов, которые с дождём договариваться умеют. Поэтому у племени всякие преимущества есть, что по земле, что по налогам. Дикий край, во что ни попадя верят, — как-то странно хмыкнул отельер с засекреченным прошлым.

Его супруга, что очень прилично, хоть и с забавным акцентом, говорила по-русски, представилась нам как Мвэндвэ. Но, видимо, у всех, кто служил «примерно в тех краях» была некоторая склонность упрощать. Поэтому — Бадька с Манькой.

— Не скажи, Илюх. Я тоже всю жизнь почти считал, что колдовство и прочие непонятные сверхъестественные штуки — это всё от избытка свободного времени и шаткости ума. Пока колдуна одного не встретил, собаку лесную, — прищурился приключенец на меня. Я на такие подколы реагировать давно перестал, чем бесил его необычайно.

— Прям колдуна? Живого? — насторожился Илья, кинув неуловимый, как луч солнца в пасмурную погоду, взгляд в мою сторону.

— Ну, как тебе сказать? — задумчиво протянул Тёма, подняв глаза к усыпанному незнакомыми звёздами чёрному небу, став похожим чем-то на Карлссона. — Когда как, знаешь. То, вроде как, дохлый совсем, а потом вдруг — раз! И ожил опять, гад такой.

— Иди ты! — недоверчиво протянул хозяин.

— Серьёзно тебе говорю, сам охренел. И не раз, — снова покосился на меня Головин. Хотя я с самой приснопамятной поездки на Горнее озеро вроде как ничего такого себе не позволял.

— Надо его будет с Манькиной бабкой познакомить. Та, кроме шуток, всё чует, как бладхаунд. Ведьма натуральная.

— А далеко ли живёт бабушка? — неожиданно уточнил Лорд.

— На транспорте — часа полтора в одну сторону. Там дерево их священное растёт, баобаб, ему тыща лет. Не поверишь, прям в дупле бабка и проживает, — чувствовалось, что он хотел развить мысль о дуплах и их обитателях, но проявил воинскую выдержку.

— Чего ж не поверю-то. Вполне себе поверю. В этих старых деревьях кто только не живёт, — хмуро глянул на меня Тёма. — Ты так сильно-то не настораживайся, Волк. Съездим и до бабки. Ему, Илюх, на удивление везёт, что на бабки, что на чертовщину всякую.

— Ну, каждому — своё, — философски отметил тот, хлебнув рому из какой-то местной тыквенной посуды. И посмотрев на меня излишне, как мне показалось, пристально. И пламя в его глазах, кажется, отражалось как-то неправильно, с нарушением законов физики. Которых я по-прежнему не знал.

Мы побывали у подножия Килиманджаро. Съездили на Серенгети. Красоты — даже описывать не стану. Восхищают. Даже если по Нэшнл Географик смотреть — вообще не то кино. Бадма подстрелила буйвола, но сказала, что это неспортивно и скучно — попасть с оптикой в здоровенную корову и дурак сможет. Со львами пока что-то решалось на каких-то недоступных для меня перекрёстках административных и родо-племенных верхушек, что были одинаково коррумпированы, но при этом связаны бюрократией. Как дома, в общем.

— Илюх, а тут с мобильной связью как? — уточнил я за ужином через пару дней.

— Отлично, Дим. Нету никакой. Тишина и спокойствие. А что?

— Эм… супруга твоя вечером говорила, что, мол, бабушка в гости приглашала. Почтальон разве приходил, пока нас не было? — попробовал свести к шутке я.

— С почтальонами тут хуже, чем со связью. Крайнего, говорят, в конце позапрошлого века шакалы задрали, — ответил хозяин, отодвигая круглый тыквенный калебас с зелёным чаем. Не тот ли, что недавно с ромом был, интересно? Похож очень.

— Но если бабка Мсанжилэ* позвала — поедем. Узнайте у женщин своих, готовы ли они ехать к одной из старейших шаманок и провидиц чёрного континента? — и с этими словами он легко поднялся и пошагал к своему домику.

Женщины, предсказуемо, посовещались и решили, что к бабке надо съездить непременно. Дамы в положении вообще часто падки на всякую загадочную и потустороннюю ерунду, да и не в положении — тоже. Хотя, кто бы говорил, как буркнул в ответ на мою мысль Тёма. И был в очередной раз совершенно прав. Выезд к загадочной старухе, квартировавшей в баобабе, был назначен на следующее утро. Но Богам, как обычно, было виднее.

Глава 3 Бабушка удава

Таких снов у меня не бывало давно. Хотя это и сном-то назвать не получалось. Ощутив себя в неожиданном месте, в непонятном времени и неясном статусе — то ли жив, то ли не факт — я сразу вспомнил старика Откурая. Тот тоже любил похожие встречи чёрт знает где. И в первую из них явно намеревался меня оставить навеки в краю вечных мук, где-то в забытом Богами углу неизвестного науке измерения Верхних Небес. И почти преуспел в этом.

Когда мгла перед глазами превратилась в полумрак, а сами они чуть привыкли к окружавшей темноте, картина предстала следующая. Пещера размером с комнату домика-бунгало, в которой мы засыпали и просыпались под лучами яркого африканского Солнца под пение неизвестных мне птиц последнюю неделю. В дальнем от меня углу была насыпана приличная куча песка. На ней из плоских чёрных камней выложено подобие очага или кострища. Об этом я догадался не от избытка познаний в археологии или культуре здешних племён, разумеется — просто на камнях горел небольшой костерок, над которым висел, солидно побулькивая, закопчённый котелок. В котором задумчиво помешивала какое-то варево стоявшая спиной ко мне фигура. Дым и пар от костра и посуды над ним вытягивало в непонятного вида рупор, более всего напоминавший короб вытяжки над плитой у нас на кухне, где стоял и ждал нас, чуть поблёскивая полированной сталью, старина Борман, наш холодильник. Почему-то именно сейчас на ум пришёл именно он. И Карлссон, немедленно охарактеризовавший моё состояние хрестоматийным: «Что-то мне так домой захотелось!».