Записки переводчицы, или Петербургская фантазия

— Не умничай, ты лишь собака.

— И что?

— Повторяю, лейтенант сказал...

— Он ничего конкретно не сказал. А ты в душе радуешься: нет человека — нет проблемы.

От такой мысли я даже поморщилась — так это было мерзко, неприятно и... увы, честно! Треха приподнял бугорки бровей, просканировал меня зрачками и, потеряв всякий интерес, отвернулся.

— Чего-то много волшебников развелось, — пробормотала я сквозь зубы и отправилась за телефоном.

Мозг работал как часы. Вернувшись в кухню, я села на стул, крепко сжимая трубку в руках, и с ужасом поняла, что хочу умереть. Возникло ощущение, что я по собственной воле лезу в корзину воздушного шара, чтобы умчаться в холодные неведомые дали. А потом, возможно, со всего размаху шмякнуться о землю. Я положила телефон на стол и тихонько отодвинулась вместе со стулом. Тут пес встряхнулся, уселся напротив и заглянул в глаза.

— Ты зачем так смотришь? Не смотришь, а даже, извините, пялишься...

И вдруг вспомнилось: я подсовываю ему финские сосиски и преспокойно бросаю помирать на подтаявшем кладбищенском снежку. Господи, а ведь с виду вполне интеллигентная женщина — откуда в нас столько всего?

Сжала зубы, выдохнула и для разминки обратилась к своему нежданному судье:

— Ты прав, не спорю. С обвинением согласна и обязательно исправлюсь.

Пес продолжал меня изучать и, по-моему, не поверил. Тогда я откашлялась и как можно веселее спросила:

— Ну что, рыжий Анубис, страж мертвых? Ты же наверняка все про всех знаешь. Подскажи: куда ее могли отвезти? Какая здесь ближайшая больница?

Я надеялась, что, учитывая количество больниц в Петербурге, ситуация сложилась безнадежная. Но в моей голове вдруг четко прозвучало:

— Тринадцатая объединенная.

— Э-это ч-что? Это ты? Сквозишь туда-сюда между мирами?!

Мне показалось, что уголки черных собачьих губ приподнялись в ухмылке, однако пес просто зевнул и равнодушно уставился в окно. Всем видом он как бы говорил: «Хотела увильнуть? А кто сказал, что будет легко?»

— Ох как ты меня достал! Никакой ты не Треха, ты им только притворяешься... На самом деле ты самый настоящий оборотень — все Василиусу скажу...

Пес снова усмехнулся: «А то он не знает?» Я пробежалась по гуглу и негнущимися пальцами набрала номер.

— Алло... — Сердце обмирало и куда-то падало. — Это справочная? Я хотела узнать...

— Слушаю... — откуда-то из глубины, как будто из-под земли, глухо донесся злой старушечий голос, и возникла сумасшедшая мысль: «Еще неизвестно, кого он подсунул. А вдруг это сама Мора — богиня судьбы из царства мертвых?»

— Простите, по-моему, моя знакомая попала к вам. Я хочу помочь...

Я затаила дыхание: сейчас мне скажут, что мертвым помощь не нужна. Но, как только я, путаясь и сбиваясь, задала свой вопрос, дежурная богиня спокойно сообщила:

— Если вы говорите про ДТП на Московском проспекте, так это Ивановская Валентина вам нужна, которая вчера под машину кинулась.

— Как — кинулась? — опешила я. — Ее сбили.

— Нет! — тихонько рассмеялась старуха, и я похолодела. — Не угадала, моя хорошая! Полиция говорит, сама кинулась! Они там всё перемеряли.

— Она в коме? Парализована? — Я облизала пересохшие губы и нервно сглотнула слюну.

— В сознании. Про паралич врач тоже ничего не говорил. Ушибы, переломы, сотрясение... Но девка сильная, крепкая, так что ничего страшного. И ребеночек удержался.

— К-какой ребеночек?! — поразилась я.

— Так беременная она... Дело ясное: сначала, «страстью сгорая», любил-любил, а как пеленочки да распашоночки — кому нужно? Видать, бросил бедняжку, а она вот и решилась. Проявила слабохарактерность, да уйти от ответственности не получилось! Здоровый ребеночек оказался!

— Боже мой, какой бред!

— Не бред, а самая настоящая реальность! А ты-то кто? Подружка или разлучница? — спохватилась Мора и снова захихикала.

От этих смешков побежали мурашки по коже, и я не выдержала:

— Что вы себе позволяете? Что здесь смешного? Вы же на работе.

— А чего — плакать, что ли? Я же тебе не про покойников рассказываю. Вроде все живы. Или ты не рада?

— Я на вас жалобу напишу, — отрезала я и выключила мобильник.

Некоторое время сидела, приходя в себя. Значит, Василиус догадывался, что это было не ДТП. Может, поэтому так и убивался, раскаявшийся грешник! А беременность? Это что, обещанный сюрприз? Я была почти уверена, кто снимал для нее квартиру, и громко расхохоталась: кажется, начиналась истерика. Но он же все отрицал... Какой ужас! Какая я идиотка! Счастливый отец, кто бы мог подумать! А зачем ему я? Я ценный объект изучения, ценный и очень забавный. Да, ситуация складывается, знаете ли, обхохочешься... В этот момент до коленки дотронулась мохнатая лапа с когтями.

— Отстань! Или нет: выпусти меня на волю. Слышишь? Я хочу уйти.

Пес не шевелился и снова положил лапу. Но меня уже было невозможно остановить. Я встала и покачнулась: опять закружилась голова.

— Треха, не смей меня удерживать! Или он тебе поручил?

Я закрыла лицо ледяными руками, чтобы приглушить нарастающую головную боль.

— Господи, сейчас лопнет голова, в нее это все не вмещается... Ну ладно ты — имеешь право. Я не в обиде... А твой хозяин? Он же обманщик.

Горячий язык лизнул руку. Треха смотрел строго и осознанно, как будто что-то знал и хотел объяснить, да не мог. В его желтых зрачках читалось сочувствие.

— Отстань. Теперь уже все равно. Вы меня, как Валентину, жизни сейчас лишили, только виртуально. Ничего, все вернется на место. Приключения закончились... И все равно вы — компания колдунов, адское сборище! Хотя ты тут ни при чем, ты за справедливость. А вот твой хозяин другое дело — это какой-то доктор Коппелиус! Тот Коппелиус с помощью фигурки голубя забирал души людей. Вот откуда сон про ворона: что ж, Василия твой хозяин тоже уничтожил... Меня почти свел с ума. Валентину, как черт, толкнул под машину. Таких нужно сжигать на костре... Птицелов. Да-да, птицелов! Как это я не догадалась раньше!

И вдруг меня осенило, я лихорадочно ощупала пальцы. Господи, я оставила кольцо дома, в зеркальном тайнике! Вот когда надо... Пес зло и встревоженно зарычал. Но я не боялась, я уже ничего не боялась!

— Дурачок! Я не собираюсь сводить счеты с твоим хозяином. Не хочу больше никаких приключений. И зла было предостаточно. — Я положила руку ему на голову, и пес ее не сбросил. — Просто у меня наконец-то появилось желание. Эх, знать бы все раньше, я бы Вале это кольцо подарила — пусть бы стала музыкантшей... И тогда, наверное, все сложилось бы по-другому. Это единственное мое желание на сегодняшний день.

— Ты не хочешь остаться? Дождись хозяина.

— Я ухожу. Нет человека — нет проблемы.

Он слегка прикусил край одежды.

— Пошел вон, сторож и сообщник!

Пес отпустил: дескать, как хочешь. Спотыкаясь, я пошла в коридор, путаясь в рукавах, надела плащ, и в этот момент в сумке истошно заверещал мобильник. Меньше всего на свете хотелось разговаривать, но я машинально начала его ловить. Уже села в лифт, не чувствуя ни ног, ни пальцев, как будто стала стеклянной, а телефон все звонил. Это был... Демиург. Его голос был спасительным канатом, в который я вцепилась изо всех сил. Он показался мне почти родным.