Записки Учителя Словесности э...нской Средней Школы Николая Герасимовича Наумова

– И лежанка цела, - сказал он, подмигнув Кольке. - И стёкла в горенке целы. Живём! Хотя, чтоб жить в безопасности, надо проверить, целы ли боров и труба. Ты знаешь, што такое боров, Коля?
– спросил вдруг дядя Петя.

Колька вздрогнул, его впервые в жизни назвали не Колькой, а Колей. И это было настолько неожиданно и необычно, что он и без того по натуре молчаливый и неразговорчивый, привыкший только к окрикам, пинкам и попрёкам со стороны старших, как-то доверчиво посмотрел на дядю Петю. Он знал, что такое труба. Но вот - боров, такого ему ещё не приходилось слышать.

– Я б и сам слазил на горище, - вроде, как оправдываясь, сказал дядя Петя, - та нету драбыны. Поэтому, пойдем, подсобишь.

Они вышли в сенцы. Колька до этого испытывал какое-то неловкое чувство, видя, как дядя Петя и тётя Соня заняты каждый своим делом, а он всё это время сидел безучастно на лавке, сложив руки. А тут вдруг дело нашлось.

– А чего надо сделать?
– с готовностью произнёс он.

– Я сщас подсажу тебя на горище. Там темно и пылищи полно, поэтому ты на ощупь передвигаясь через поперечные балки, доберёшься до трубы. Надо её просмотреть, не видно ли внутри отблеков огня, там могут быть щели, ну, глина обвалилась, понимаешь? За одно и боров просмотри, то што к трубе пристроено, на маленькую лежанку он похож. Понял?

Колька кивнул.

– Тода становись мне на плечи и вперёд!

Дядя Петя присел. Колька взобрался ему на плечи. Дядя Петя выпрямился. Колька ловко влез на горище.

– Соня!
– крикнул в это время дядя Петя, - Ну-ка подбрось пару охапок соломы.
– И, уже обращаясь к Кольке.
– Коля, ты где?

– Около трубы, - отозвался Колька.

– Аккуратно обойди её вокруг. Огня не видать?

– Та не видать.

– А што на борове?

– Тоже ничего.

– Ну, и хорошо, аккуратно слазь.

А потом они сели ужинать. Картофель ели без соли. В темноте. Но это даже лучше. В темноте не видно было сколько он съел картофелин. Первые три он проглотил не очищенными от кожуры. Когда принялся чистить третью, услышал тётин Сонин голос, и что-то ёкнуло в Колькиной груди, а начал дядя Петя:

– Устроюсь на работу, первым делом коптилку смастерю, как на фронте, ну, а разбогатеем, - керосиновую лампу купим в первую очередь.

– Обувку Коле первым долгом надо купить, посмотри в чём ребёнок ходит, - сказала тётя Соня.

И опять потеплело на душе у Кольки, ребёнком его назвали

Утром дядя Петя пошёл устраиваться на работу в совхоз, а тётя Соня повела Кольку в школу, как будто дорогу он не нашёл бы сам. Так думал Колька, плетясь за тётей Соней, ещё не зная, какие жизненные перемены его ожидают в самое ближайшее время.

В школе Кольке с самого первого дня не понравилось. У него не было даже огрызка карандаша или той же четвертушки пожелтевшей от времени газеты, на которой можно было бы выполнять домашние задания, не говоря уже о учебниках. Под этим предлогом старая географичка, классная руководительница, посадила его на одной парте, хорошо хоть не на передней, а в конце ряда, с рыжей девчонкой, аккуратисткой и чистюлей, у которой всегда и всё было под рукой, а в холщёвой сумке с учебными принадлежностями идеальный, как он сразу отметил, порядок. Как-то на уроке географии учительница попросила всех, у кого есть учебник, открыть его на странице 38. К удивлению Кольки соседка не стала листать учебник, а сразу открыла нужную страницу. Оказалось, что так быстро у неё получилось потому, что именно в этом месте была вложена фотография. Колька уже потянулся к фотографии, чтобы посмотреть её, но соседка хлопнула ладошкой по его руке и прошипела:

– На переменке!

Всю перемену они так и просидели вдвоём в пустом классе. И всё это время Колька восторженно рассматривал фотографию, на которой была сфотографирована группа мальчишек, его ровесников. Они были одеты в чёрную форму, их гимнастёрки были заправлены настоящими военными ремнями, на выглаженных брючках - лампасы, а на плечах настоящие, только маленькие пагоны.

– Это суворовцы, - пояснила соседка, - а это, - она показала пальцем, - мой брат. У нас папа погиб на фронте и теперь он учится в Ставропольском суворовском училище.

Колька перестал дышать, Он заворожено смотрел на суворовцев. В этом взгляде была трудно скрываемая зависть, потому что ему так захотелось оказаться в кругу этих мальчишек, и это, всколыхнувшее его душу желание, на какое-то время отодвинуло и безрадостное прошлое, и само настоящее, непредсказуемое и непонятное, лишённое до сегодняшнего дня какой бы там ни было цели. Весь следующий урок он просидел рассеянный, уже определивший для себя, что в школу он завтра не пойдёт, а с утра побежит на станцию, чтобы узнать, на каком поезде можно добраться до Ставрополя. Хорошо, что вечером, собравшись с духом, он поделился с дядей Петей пережитым днём событием и тот дал совет, в школу всё-таки идти, пообещав при этом, что прямо с завтрашнего утра они с тётей Соней начнут собирать документы, необходимые для поступления в суворовское училище...

... Стук в купейную дверь, прервал размышления полковника Чабанова. Он разрешил войти, уже наперёд по стуку определив, что это адъютант, старший лейтенант Ясенев. Высокий и статный красавец, заполнивший, как показалось полковнику, купейное пространство без остатка, старший лейтенант козырнул и доложил:

– Радиограмма из Ханкалы, - товарищ полковник.

Ясенев знал, что полковник пользуется очками, однако на купейном столике, где лежали сигареты с зажигалкой и пепельницей возле настольной лампы, чуть поодаль, впритык к вагонному окну стояла бутылка минеральной воды, накрытая простым гранёным стаканом, ближе к ней несколько газет с развернутой книгой, очков видно не было, потому предложил:

– Прикажите зачитать?

– Читайте, - коротко махнул Чабанов.

Старший лейтенант Ясенев развернул сложенный вдвое телеграммный бланк, пробежал глазами верхние строчки и начал читать, пропуская не суть важную информацию:

– Начальнику караула, м-м... полковнику Чабанову Н.Ф. Уважаемый Николай Фёдорович, просьба по пути следования, на станции Нагутской доформировать состав тремя вагонами-рефрижераторами с ''грузом -200'' с последующей доставкой означенных до станции Ростов-на-Дону. Исполняющий обязанности службы, м-м... майор Потапов.

Старший лейтенант свернул бланк и доложил.

– Станционные службы мною оповещены, товарищ полковник, состав прибывает на третий путь. Разрешите идти?

– Одну минуту. У меня три вопроса.

– Слушаю, Вас, товарищ полковник.

– А почему рефрижераторы ожидали нас не на станции Минеральные Воды, что казалось бы логичнее?

– Видите ли, товарищ полковник, сейчас иной раз очень трудно объяснить логичность или нелогичность действий того же, скажем, отделения железной дороги. Скорее всего, это связано с финансовыми убытками, которые несёт отделение, в связи с повышением тарифов на электроэнергию, поэтому оно считает возможным манипулировать вагонами даже военного подчинения по своему усмотрению. А в принципе, Вы правы, товарищ полковник, рефрижераторы простояли на станции Минеральные Воды тридцать три дня.

''Бардак, - подумал полковник, - вот они, последствия развала великой страны. Стоило только занести топор над виноградной лозой и сработал ''эффект домино'' во всём, начиная от экономики и кончая армией. Да-а.''

– А сколько времени потребуется, чтобы прицепить вагоны?

– Всё будет зависеть от организации работы станционных служб, товарищ полковник. Как правило, на это уходит полтора-два часа.

– А теперь вопрос не по теме. Скажите, Серёжа, если я отлучусь на полтора-два часа, за время моего отсутствия ничего страшного ведь не случится?
– улыбнулся полковник.