Записки звездочёта Сириуса

– Бить бородачей!
– лихо ответил негр.

– Молодец!
– засиял капрал и покровительственно похлопал его по плечу.
– Как зовут?

– Геркулес, господин капрал, - отчеканил негр.

– Лишняя пара таких рук нам не помешает, - заявил Карапузис, с восхищением щупая его мускулы.
– Залезай.

Геркулес молниеносно забрался в кузов.

– Пим! Ник!
– закричал он мальчишкам.
– Чего стоите? Давайте сюда!

– Эй! Эй!
– возмутился Карапузис.
– Так не пойдёт. У нас не детский сад!

– Пригодятся, - умоляюще пробасил Геркулес.
– Их можно на кухню определить. Это же не ребята, а золото!

– Кухня - это дело серьёзное.
– Карапузис поднял вверх указательный палец, напоминающий морковку.
– Кухня - это мотор армии.
– И он хмуро оглядел мальчишек.
– Лично я не доверил бы им даже мытьё посуды. Не всякому это дано, уж я-то знаю!

– Как же так?
– обиделся один из мальчишек.
– Я же у вас целых три года работал. Я всё умею!

– У меня?
– прищурился капрал и строго спросил: - Как зовут?

– Пим, робко ответил мальчишка, переминаясь с ноги на ногу.

Карапузис снова выудил свою записную книжечку и раскрыл на страничке с буквой "П".

– Так... не то, не то... Ага, вот!

Против имени Пима было записано: "Трудолюбив и молчалив".

– Это, конечно, меняет дело, - сказал капрал, пряча книжечку.
– Но...

– Может, спросить разрешения у лейтенанта?
– перебил его Геркулес.

– Этого ещё не хватало!
– вскипел капрал.
– В своём взводе я хозяин! И накинулся на мальчишек: - Живо в машину!

Загудели моторы. Огромные крытые грузовики покидали площадь перед дворцом Апчхибосса Утриноса. За последней машиной бодро тарахтел уродливый броневик, покрытый маскировочными разводами.

Солдаты с тоской смотрели на убегающие назад шумные улицы. А Геркулес, Пим и Ник почему-то улыбались и весело подмигивали друг другу.

– Можно подумать, - буркнул один из солдат, хмуро уставившись на них, - что вы так и рвётесь в бой.

– Мечтаем пасть на поле брани за Апчхибосса Утриноса, - невозмутимо ответил Геркулес.

Солдаты захохотали.

– Прекрасно, - сказал шофёру капрал Карапузис, услышав громкий смех солдат через стену кабины, - прекрасно, когда у солдат такое замечательное настроение. Они так и рвутся в бой!

– Ага, - уныло ответил шофёр.

Солдаты негромко переговаривались:

– Говорят, что те поклялись, пока не победят, не стричь волосы и не брить бороды.

– Да ну!

– Вот тебе и ну!..

– Долгонько же им придётся ходить со своими бородами. На стороне Апчхибосса Утриноса, что ни говори, сам Тайфун!

– А может, и не долго. Кто знает...

– Слушай, а выходит, они не очень-то и боятся, раз бороды носят. Ведь всякому ясно, кто ты и за кого.

– Выходит, так.

– То-то и оно...

Вскоре город остался далеко позади. Ещё какое-то мгновение на горизонте торчали макушки небоскрёбов, а затем машина свернула на просёлочную дорогу, и всё скрылось за густой пеленой пыли.

Солдаты задремали. И, как ватные куклы, раскачивались из стороны в сторону, не выпуская из рук автоматов и не раскрывая глаз.

Геркулес задумчиво смотрел на спящих ребят. "Ты стал невнимателен, Геркулес, - сказал он сам себе.
– Вон как вытянулся Пим за этот год. Брюки ему совсем маловаты, еле прикрывают колени... А Ник - он здорово похудел. Наверно, всё время думает о своём отце и о Дожде. То и дело повторяет их имена во сне... А что ты сделал, Геркулес, чтобы хоть немного успокоить его? Ничего ты не сделал, Геркулес. А ведь ты старший!.. Они тобой крутят, Геркулес, как хотят, - знают, что ты их любишь и не можешь на них по-настоящему сердиться. Вот и сейчас увязались с тобой. А ведь ты их не хотел брать. Не детское это дело... Но разве устоишь перед их просьбами?! Особенно этот Ник: "Возьми! Возьми! Что тебе, жалко?" Конечно, жалко, если на то пошло... Очень жалко! Вот так! Но разве их убедишь? А всё-таки здорово он придумал - пристроиться к войскам Апчхибосса Утриноса, а затем при удобном случае улизнуть к Грому. А просто так к Синим горам не добраться - повсюду патрули. Нет, что ни говори, замечательная мысль!.. Вот только ребята... Ох и влетит же от Грома!"

Машину тряхнуло, и Геркулес раскрыл глаза. Тьфу ты, чёрт! Кажется, тоже задремал.

Машина снова выехала на шоссе. И всё так же маячил позади уродливый пятнистый броневик, ощетинившийся пулемётными дулами.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Гром и Эрнесто

– Кто со мной на разведку?
– гаркнул Гром, и раскатистое эхо заметалось среди базальтовых скал.

– Я!..

Около трёхсот человек подняли руки. Это были студенты и мастеровые, тайком пробравшиеся в горы из столицы; рубщики тростника, покинувшие свои деревни; солдаты Утриноса, перешедшие на сторону Грома. И сразу было видно, когда кто из них появился в лагере. У одних были уже густые чёрные бороды, у других - бороды поменьше, у третьих по щекам и подбородку змеились робкие колечки. А были и такие, у которых бороды ещё и не намечались, и похвастаться им было нечем.

Но среди всех, даже среди первых тринадцати старожилов, резко выделялась длинная густая борода одного новичка. Он появился в лагере лишь сегодня на рассвете и был похож на Робинзона Крузо, каким его рисуют художники: с длинноствольной винтовкой, в старой шляпе, мешковатых брюках и куртке из меха каких-то диких животных, надетой на голое тело.

– Ну куда вы? Куда вы?
– растерялся Гром, увидев столько поднятых рук.
– Зачем мне столько? Мне один нужен.
– И кивнул "робинзону", который умоляюще глядел на него: - Пошли.

– Эх, везёт же тебе, Эрнесто!
– беззлобно шутили вокруг.
– Как увидят тебя солдаты, сразу разбегутся со страху!.. Эх, Гром, ты его вместо пугала у дороги поставь - ни один патруль на него внимания не обратит!

– Ладно, ладно, - буркнул Эрнесто в густые усы, - завидуете, черти.

Гром и Эрнесто углубились в джунгли.

– Тебя Эрнесто зовут?
– спросил Гром своего молчаливого спутника.

– Эрнесто...

– Борода-то у тебя, Эрнесто, - словно ты её целый год отращивал, - с уважением сказал Гром.

– То-то и оно, что целый год, - угрюмо ответил Эрнесто.
– Не до неё было. Полгода в джунглях от сеньора скрывался, затем поймали и на рудник упекли... Бежал через три месяца, снова джунгли, а потом...
– тут он невольно рассмеялся, - пришёл к вам, и моя борода как раз к месту оказалась.

– Моя тоже, - захохотал Гром.

Эрнесто с почтением смотрел на него. Он уже слышал от других, что этот рыжебородый великан не кто-нибудь, а знаменитый бесстрашный Гром.

– Слушайте, Гром...
– начал Эрнесто.