Запрет на любовь
Шрифт:
— Спас ребёнка. Вытащил его из квартиры, в которой был пожар.
— Дарин, завязывай.
Ошалело глазею на своего отца.
— Мне так страшно было. Ян спускался с этим мальчиком по фасаду здания. Зима. Мороз. Огонь. Толпа людей. До сих пор по телу мурашки…
— Как супергерой спускался? По стене? — Софа комично замирает с котлетой во рту.
— Ага.
— И че эт мы про эту историю ни разу не слышали? — насупившись, спрашивает Милана.
Мама загадочно улыбается и пожимает плечом.
— Папа покатал меня на теплоходе, а ещё показал,
Родители переглядываются. Он хмурится, явно недовольный её откровениями. Она в ответ хитро ему подмигивает.
— Там чё-то ещё было? — выпаливает Ромасенко.
— Ты дебил совсем? — толкаю я его.
— Терпение моё испытывает, — поворачивается к нам отец.
— Сорян, Ян Игоревич.
— Ой, ребят… — мама складывает ладони под подбородком и смотрит на нас горящими глазами. — На самом деле, у вас сейчас такое классное время, — вздыхает. — Лучшие годы…
— Чё классного, тёть Даш? Школа ненавистная, ЕГЭ это дурацкое, поступление грёбаное.
— А ещё мечты, настоящая дружба и первые серьёзные чувства.
— Ага, у кого-то по ходу зарождаются к Джугашвили, — цедит Ромасенко, пренебрежительно фыркая.
— Заткнись. Не называй её так, уже говорили на эту тему, — отзываюсь хмуро.
— В поход завтра идёте?
— Да. На фиг бы он сдался.
— Реально. Почилить бы тупо в кровати, а там щас начнётся: палатки, костёр, грёбаные разговоры о важном.
— Глупые вы. Потом будете с такой теплотой об этом вспоминать.
— Это навряд ли, — кривится Макс.
— Так, ладно, чайник закипел. Кто будет мой фирменный сметанник, поднимите руки.
Единогласно, естественно.
— Голодающее Поволжье, — качает головой батя, глядя на взметнувшиеся вверх грабли.
Глава 18
Тата
Буркнув водителю «доброе утро», злая и сердитая сажусь в машину.
Вы спросите почему? Да потому что добрым это утро никак нельзя назвать.
Подползаю к окну и затыкаю уши наушниками, демонстрируя своё нежелание общаться.
Разблокировав телефон, выключаю авиарежим и захожу в мессенджер. Там горит от незнакомого номера ещё несколько новых сообщений. И нет, они не от папы. Это Абрамов мне пишет.
Раздумываю над тем, чтобы удалить чат, не читая. Свайпаю. Палец зависает над экраном. Поджимаю губы и всё-таки просматриваю вчерашние сообщения, а также читаю те, которые он прислал ночью.
«Джугели, хэй! Смотрю твои фотографии во Френдапе»
«Зачётная у теннисисток форма (смайл с потёкшими слюнями)»
«Ещё эти меня прикололи»
Фото. Фото.
«Поставлю себе на заставку»
«Чем занята, (картинка дятла)?»
Придурок.
Типа отсылка к тому, что
я — стукачка?«Сохрани мой номер. Он тебе понадобится»
Да уж конечно! Жди.
Музыкальный аудиофайл.
Нажимаю на воспроизведение.
Это песня. Совершенно точно новая. Потому что все остальные песни его группы я прослушала ещё в тот вечер.
«Что скажешь, Джугели?»
Прилетает, едва успеваю прогнать трек второй раз.
Кучерявый хулиган тоже в сети. Вышел проверить, ответила ли я? Или просто совпадение?
«???»
«Отстой» — печатаю и незамедлительно отправляю.
«Скептический смайл»
Самоуверенный донельзя.
На самом деле, мне очень понравилась песня. Музыка, голос. Сочетание речетатива и мелодии. Барабаны.
Цепляет. Но он, естественно, об этом не узнает.
Захожу во Френдап. Вижу, что и правда был в гостях, понаставил лайков под моими фотографиями, а где-то даже оставил комментарии.
Удаляю. Заношу его в блэк лист.
Не знаю, что за игру ведёт Марсель, но мне она точно не по душе.
«Накинув плащ», перехожу к нему на страницу. Смотрю новые снимки, которые выложила ему на стену сестра.
Какая-то студия. Его друзья. Ромасенко с одурелыми глазами долбит по барабанной установке. Горький стоит за клавишами, карандаш в зубах. Сам Марсель с сосредоточенным выражением лица читает текст с листка. Жестикулирует поднятой вверх рукой. Погружён в процесс полностью.
«Уже скоро парни дадут жару. На подходе новый хит». Подписано внизу.
Листаю. Там есть и другие свежие фотографии. Одна из них с пожилым мужчиной презентабельного вида.
«Лучший в мире адвокат. Лучший в мире дед»
А, ну теперь мне всё предельно ясно. Он его и отмазал от тюрьмы. Вот вам весь секрет того, как решились созданные им проблемы.
Следующая фотка с собакой и смеющейся младшей сестрой, повисшей на его крепкой шее.
Рубашка расстёгнута. Шевелюра растрёпана. Недовольно хмурится, но уголок губы подёрнут вверх.
Долго и внимательно рассматриваю снимок. Опять испытываю странный диссонанс. Этот парень и тот, которого видела на пляже, — будто бы два абсолютно разных человека.
Чувствую, что машина останавливается. Сбрасываю страницы. Вытаскиваю наушники.
— Это здесь, — бабушка Алиса улыбается, и конкретно сейчас это очень сильно раздражает.
— Прекрасно, — даже не пытаюсь скрыть сарказм.
— Тебе понравится, вот увидишь, — смотрит в окно на толпу собравшихся.
— Мне не нужен этот поход.
— А Матильда Германовна считает, что нужен.
Закатываю глаза.
— Если весь коллектив туда идёт, то и ты должна. Она говорит, что это поможет тебе сблизиться с ребятами.
— Ни с кем из них сближаться я не собираюсь.