Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Запрет на любовь
Шрифт:

— Ну брось, Тата! Тебе целый год учиться в этом коллективе. Надо потихонечку обзаводиться друзьями.

— Может, я как-нибудь сама решу?

— Обижаешься? — вздыхает и кладёт свою ладонь поверх моей.

— Нет. Просто терпеть не могу, когда мне что-то навязывают.

Вытаскиваю руку и, едва Пётр Ильич открывает дверь, выхожу.

— Ваши вещи и вода.

— Спасибо, — забираю у него бутылку и пухлый рюкзак. Закидываю на плечо.

— Хороших выходных, милая, — доносится в спину.

Да она, блин, издевается…

Иду ближе к толпе.

Там Шац отмечает присутствующих.

— А вот и наша модница прикатила, — фыркает Зайцева.

Ковалёва, смерив меня презрительным взором, кривится.

Дуры, ну и вырядились. Кто надевает юбку в поход?

— Тише, ребята! Мешаете! У нас перекличка! — осаживает Матильда небезызвестную мужскую компанию.

Парни, как обычно, громко смеются и общаются.

— Ромасенко, притушись! Никого не слышу! — ругается она. — Ковалёва. Ковалёва?

— Да здесь я! Чё орать?

— Мало каши на завтрак съела?

— Какая каша! Я в пять-то еле встала, чтобы успеть к семи накраситься.

— Хоспаде. Котов?

— Здесь.

— Лиговская?

— Тут.

Останавливаюсь возле классного руководителя. Натыкаюсь глазами на Абрамова.

Он жуёт жвачку. Резко поворачивает голову, перехватывая мой взгляд.

Отворачиваюсь.

— Чё, соседка, тоже не в восторге от происходящего? — рядом со мной материализуется чернокнижница Илона. Именно так окрестил её вчера Ромасенко.

— Опять ты.

— Я взяла с собой таро.

— А мне к чему эта информация?

— Могу сделать расклад на тебя и Марселя. Хочешь?

— Хочу, чтобы ты от меня отстала.

— Фу, как недружелюбно. Не будь я законченным интровертом-одиночкой непременно обиделась бы.

— Я не расстроюсь.

— Привет, девочки!

Ещё одна.

— Как настроение? Надеюсь, хорошее? — бодрым голосом интересуется Филатова.

— Настроение перманентно-дерьмовое, Поль, — зевая, отвечает ей Илона.

— Фух… А я чуть не опоздала! Представляете, у меня батарейки на будильнике сели. Хорошо хоть организм в пол седьмого дал команду встать. Ужас. Подвела бы вас всех.

— Филь, не хочу тебя расстраивать, но семеро одного не ждут. Это не твоя бабуленция сюда топает?

— Аполлинария! — зовёт её та. — Ты забыла пирожки!

— Ой…

Девчонка быстрым шагом спешит к ней. Забирает пакет. Целует старушку в щёку и возвращается.

— Угощение для ребят, — изъясняется, запыхавшись.

— АПОЛЛИНАРИЯ! Эй! — ржут с неё Ковалёва и Зайцева. — Звездец прост. Чего мы ещё о тебе не знаем?

Филатова густо краснеет.

— С чем запрещёнка? — интересуется Свободный.

— Картошка, капуста, печень.

— О май гад. Тренер, прости.

— Вот, — она раскрывает пакет, когда Денис подходит к нам.

— Хера се, твоя бабка напекла. Целую кастрюлю, — присвистывает.

— Вообще-то, я сама пекла. По бабушкиному рецепту конечно, но…

— Реально сама? — удивляется он.

— Ну да, — она заливается краской пуще прежнего.

— Дэн,

ты несёшь жратву или нет? — орёт Ромасенко.

— Койотам моим возьму тоже? — спрашивает он, складывая в целлофан пирожки.

— Бери сколько нужно.

— Так! А теперь стали все в колонну по двое! — командует физрук, которого я заметила только сейчас.

— Александр Георгиевич, мы чур первая пара. Сразу за вами.

— Становитесь.

— Гля на Зайцеву. Не зря наряжалась в этот раз, — хмыкает Вебер.

— Женя безответно влюблена в младшего сына Шац, — шёпотом поясняет мне Филатова. — В прошлый Александр Георгиевич не смог пойти с нами. Ногу сломал. Она так рыдала… Расстроилась очень.

— Одиннадцатый «А»! Рты закрыли! По двое распределились! Вспомнили игру в ручеёк! Быстро!

Начинается возня. Одноклассники, шумно переговариваясь, занимают места друг за другом.

Оставляю Илону с Полиной. Встаю за ними.

— Считаю, — объявляет Шац. — Два, четыре, шесть, восемь, семнадцать… Джугели без пары.

— Она со мной, — заявляет нарисовавшийся по правую руку Абрамов.

— Нет. У меня есть пара! — возмущённо протестую. — Мозгалин.

— А где он, Боже?

— Вон он. Херню опять складывает из бумаги, — кричит кто-то из толпы.

— Мозгалин! Немедленно иди сюда!

— Иду.

Плетётся к нам.

— Абрамов назад.

Успеваю краем глаза заметить недовольное лицо Кучерявого.

— Матильда Германовна, Джугели — девчонка, нелогично ставить её в пару с Мозгалиным. Пусть он встанет с Ромасенко. Максим поможет ему в случае чего.

— Ну тоже верно. Да, давайте так, — соглашается она.

Какого…

— Чё-чё? Максим поможет? А Максима никто спросить не хочет? — Ромасенко толкает Абрамова в плечо, но тот, довольный собой, лишь улыбается.

— Свободный, Горький — двадцать один, двадцать два. Петросян — двадцать три. Мы с тобой замыкаем колонну.

— Радость-то какая…

— Всё, мои дорогие, — Шац хлопает в ладоши. — Напоминаю, в ближайшие два часа нас ждёт пешая прогулка по лесу. Вот вам спрей. Обрабатываемся дружно от клещей.

— Короче, делала расклад накануне. Какой-то треш будет, — рассказывает Илона Филатовой.

— Да ты что!

— Угу. Сто пудняк. Инфа трушная.

— Полина, можем мы поменяться? — встревая в их диалог, обращаюсь к нашей безотказной старосте.

— Но мы ведь уже встали в пары и Матильда…

— Ей всё равно. Меняемся?

Давай же, ну!

— М-м-м… — она косится на Марселя.-

— Нет конечно. Джугели, какого икса? Если так пойдёт, у меня скоро появятся комплексы.

— Я не хочу стоять с тобой в паре!

— Потерпишь.

Ему передают спрей.

Наклоняется. Начинает обрызгивать мои кроссовки и нижнюю часть спортивных штанов.

— Что ты делаешь?

— Поворачивайся давай. Сзади тоже надо обработаться. У нас тут клещи энцефалитные. Залезет, укусит — и труба, — разворачивает меня, пока я торможу.

Поделиться с друзьями: