Запрет на любовь

— Сфоткаемся вместе? — предлагает Полина.

— Не хочу.

Она кивает и отстаёт.

— Эй вы, акробаты хреновы, совсем спятили?! — кричит физрук компании парней. — Немедленно слезь с него, Абрамов!

Страдают идиотизмом. Повторяют трюк. Только в этот раз на плечах Свободного, шатаясь, стоит Марсель.

— Лови баланс, — инструктирует Денис, придерживая его за ноги.

— Вуху! — орёт и улыбается Кучерявый, широко раскинув руки. — Стою чётенько. Фоткай, Ромас!

Вот ведь ненормальный! А если упадёт?

— Абрамов, мать твою!

— Мать не трогайте, это святое.

— Быстро слез!

Пока Георгиевич раздаёт люлей мальчишкам, встаю с камня и, пользуясь случаем, подхожу к самому краю. Любопытно же.

Заглядываю вниз.

Высоко.

Река шумит, убегая стремительным течением.

Ветер треплет волосы.

Опасное местечко, но виды завораживают.

Положа руку на сердце, не жалею о том, что пошла в поход. Одно дело услышать от кого-то о местных красотах, и совершенно другое — увидеть всё своими глазами.

Отступаю от края на шаг, однако в эту самую секунду происходит то, чего я никак не жду.

Кто-то резко толкает меня в спину, и я, широко распахнув глаза, с немым криком, застрявшим в горле, лечу вниз со скалы…

Глава 25

Марсель

— Аккуратно, блин, опускай.

— О-оп-па!

Соскок.

Подошва кросс касается земли.

— Красава!

Отбиваю Дэнчику пятюню, и в этот момент вдруг сиреной начинает вопить Филатова.

Оборачиваемся на звук.

Девчонка стоит у края скалы. Бледная и перепуганная.

— Полина, в чём дело? — Георгич оказывается рядом с ней.

— Тата…

Стоит ей произнести это имя, как внутри у меня вихрем закручивается тревога.

— Она там! — кричит и показывает пальцем в сторону обрыва.

Быстрым шагом направляюсь к Филатовой. Краем глаза замечаю Ковалёву и рюкзак Джугели, лежащий возле камня.

— Чего? Там? Внизу? — удивляется Ромасенко.

— Стой, Абрамов!

— Марсель!

Но я уже прыгаю со скалы.

Она же не умеет плавать. Не умеет!

Именно эта мысль свербит в мозгу, пока я лечу вниз с обрыва.

Охренеть тут высота!

В том году мы с пацанами хотели сигануть отсюда на спор, но Германовна вовремя спалила наш заговор и разогнала, вставив по первое число.

Исполняю задуманное. Только обстоятельства дерьмо.

Фонтан брызг.

С лёту погружаюсь в ледяную воду, но не позволяю телу уйти глубоко.

Все усилия прикладываю для того, чтобы всплыть на поверхность как можно быстрее. Нельзя терять драгоценные секунды. Она ведь, возможно, прямо сейчас где-то поблизости тонет.

— Джугели!

Река шумит. Оглушая. Дезориентируя.

Течение несёт меня вперёд и регулировать передвижение становится практически невозможно.

Кручу головой по сторонам.

Чёрт. Чёрт. Чёрт!

Только бы не ушиблась! Не утонула!

— Джугели! — кричу во всю глотку, пытаясь оказать сопротивление несущему меня потоку. — ДЖУГЕЛИ!

Звездец как страшно становится за девчонку.

Кручу головой, кручу.

Коряги. Камни.

Где же ты, Тата? Где?

Бурный поток мешает ориентироваться.

— Джугели! ДЖУГЕЛИ! — продолжаю орать, ощущая, как волнение с реактивной скоростью распространяется по всему организму.

Только бы не утонула!

Только бы не утонула!

Сердце грохочет под рёбрами.

— Джугели!

Что-то слышу.

Или это глюк?

— ДЖУГЕЛИ!

Вроде бы резонирует смазанное шумом «я здесь».

Воспрянув духом, плыву навстречу, а в следующую секунду взгляд цепляется за яркое пятно.

Сперва распознаю костюм одноклассницы, неоновые полоски которого как нельзя кстати контрастируют с окружающим фоном. Потом уже замечаю её саму. Барахтающуюся. Перепуганную до смерти, но вцепившуюся в корягу упавшего дерева.

Умница моя. Сообразила.

Гребу к ней.

— Спокуха, я тут, — тоже рукой хватаюсь за ветки.

Визуально оцениваю её состояние.

Часто дышит. Паника во взгляде. Глаза транслируют крайнюю степень ужаса. Лоб разбит и кровит. Наверное, ударилась.

— Ты цела?

— Д-да, — отвечает, дрожа. — Тянет течение. Ноги…

Кошмарит её от случившегося не по-детски, но видно, что в кои-то веки, она рада моему появлению.

— Вот что…

Осматриваю ствол дерева. Понимаю, что, к сожалению, на сушу оно нас не выведет.

Поворачиваю голову направо.

Течение там ещё более стремительное и бурное. И да, если не ошибаюсь, чуть дальше будет ещё один обрыв. С камнями и прочими прелестями.

— Нам надо туда, к берегу, — киваю влево.

— Туда? — повторяет растерянно. — Но я не умею плавать.

— Я помню.

— До дна не достать, — тревожится она всё сильнее.

— Послушай меня, — сдвигаюсь ближе к ней. — Я дотащу тебя.

— Нет, я очень боюсь.

— Хватайся за плечи, только не наваливайся всем телом, мне будем трудно грести. Давай, — спиной к ней поворачиваюсь. — Отпускай ветки.

— Нет. Я не могу.

— Джугели…

— Если я отпущу их, меня унесёт течение.

— Не унесёт. За меня держись обеими руками.

— Нет я…

— Решайся! Там дальше обрыв, ты в курсе?

— Господи Боже!

— Ну же!

Она всё-таки делает это.

— Хорошо.

На самом деле ни хрена хорошего. Со страху Джугели фактически меня душит, однако несмотря на это, я всё-таки начинаю активно грести. Метр за метром сокращая расстояние до берега.

Спасать того, кто не умеет плавать, — не так-то просто, скажу я вам.

Во-первых, львиная доля сил уходит на борьбу с течением. Во-вторых, Тата совсем мне не помогает, а наоборот.