Запрет на любовь

Уходит.

Я же продолжаю неподвижно пялиться на одеяло и это длится до тех пор, пока в палату не входит бабушка.

— Тата, милая моя, ну как ты? — Алиса Андреевна тут же оказывается рядом. Садится на стул, стоящий возле моей кровати. Берёт меня за руку.

— Почему ты не сказала, что у матери тоже были приступы? — выдаю вместо приветствия.

— Тебе врач об этом сообщила?

— Да, но я бы предпочла узнать это не от неё.

— Извини. Мы просто не думали, что у тебя обнаружат такое же заболевание как у Насти, — виновато опускает глаза.

— Меня интересует частота этих приступов. Можно ли их как-то предотвратить?

— Тата… Я, к сожалению, не могу ответить на эти вопросы. Не совсем владею информацией.

Хороша же мать!

Еле сдерживаюсь, чтобы не произнести эту фразу вслух.

— Самый первый приступ. Когда он у неё случился? В каком возрасте?

Бабушка вздыхает.

— Ну? — нетерпеливо поджимаю губы.

Чего она медлит?

— Это случилось тогда, в бункере.

— Прямо там? — сглатываю, однако в горле будто ком шершавый.

— Да. Настя сказала, что сильно перенервничала. Боялась темноты, да и вообще, вся эта ситуация с похищением…

— Значит, приступ тоже случился на фоне стресса.

— Получается, что так.

Какое-то время мы с ней просто молчим.

— Она… Одна была в тот момент?

— Нет, с младшим Климовым.

— Понятно.

Ничего не хочу слышать про этого человека.

— А потом? Эти припадки повторялись?

— При мне лишь единожды. Незадолго до свадьбы. Настя…

— Говори, как есть, — вижу, что мнётся, не желая делиться подробностями.

— Настя с Эдуардом поскандалили.

— На тему? Ба, только давай честно, ладно?

— Она не хотела выходить замуж, — признаётся нехотя.

— Так если не хотела, зачем вы выдали её за отца?

— Тата… — качает головой. — Понимаешь, мама была не в себе. Она пережила похищение и пребывание в том ужасном подземелье. Её психическое здоровье пошатнулось, да ещё и этот Данила… Они ведь дружили в детстве. Столько потрясений свалилось на мою бедную девочку!

— Так может, нужно было дать ей время? На то, чтобы прийти в себя.

— Нам казалось, что будет лучше, если она переключит своё внимание на грядущую свадьбу. Психолог сказала…

— Кстати, об этом. Не нужно больше подсылать ко мне подобных специалистов. Со мной всё нормально. Я просто пытаюсь смириться с тем, что мать наградила меня таким «подарком».

— Почему ты отказалась пообщаться с психологом?

— Ты меня не слышишь? — выдёргиваю свою ладонь из её. — Я не хочу. В этом нет необходимости!

— Я поняла тебя, Тата. Успокойся.

— Вернёмся к нашему разговору. Что там с приступами? Они повторялись? Часто?

Вытирает платочком пот со лба.

— Не знаю. Настя уехала с Амираном в Грузию. Потом они переехали в Москву.

— Вы с матерью общались или нет?

Она молчит.

— Нет, значит?

— Очень редко. Я… пыталась наладить с ней связь после трагической смерти ребёнка, но у нас не получилось.

— В психушку она попала из-за этого?

Разительно меняется в лице.

— Отец рассказал тебе?

— Конечно, да! Я всё знаю. И про грязный роман с этим русским. И про то, что… Климов, — выжимаю из себя ненавистную фамилию, — вместе с бандитами заявился в Тбилиси годом позже.

Бабушка Алиса выглядит растерянной и потрясённой.

— А чему ты так удивлена? — выгибаю бровь. — У нас с отцом нет друг от друга секретов.

— Просто ты… ребёнок. Я не понимаю, зачем…

— Зачем мне знать правду? Считаешь, что не должна? Не имею права? — начинаю заводиться.

— Я не это имела ввиду, — объясняется тихо.

— Когда мне было тринадцать, мы сели и по-взрослому поговорили.

— Ты поэтому отказалась от дальнейших встреч с матерью?

— Да какая она мать?! — усмехаясь, давлюсь горечью.

— Какая бы не была, но мать.

— Ладно, хватит, достаточно, — раздражённо отмахиваюсь. — Не надо читать мне лекции. Где дед? — перевожу нашу беседу в иное русло.

— В Гороно или как там это сейчас называется.

— Зачем он туда поехал?

— Скандалить и жаловаться на вашу директрису.

— И ты отпустила? — возмущённо повышаю голос.

— Его было не остановить.

Качаю головой.

— Он сейчас создаст большие проблемы Шац. Она-то ни в чём не виновата!

— Получается, что виновата, раз недоглядела за тобой. Как ты оказалась в реке?

— Поскользнулась и упала. Немедленно звони ему, пусть угомонится. Со мной ведь всё в порядке.

— Ты так считаешь?

— Звони!

— Я попробую, но ничего не обещаю.

— И верните мне мой телефон.

— Но Елена Анатольевна сказала, что тебе нужен покой…

Сжимаю челюсти. Протягиваю ладонь и жду.

Уже среда, и я в свете последних событий совершенно выпала из жизни.

*********

Поздний вечер. Врачи и бабушка, наконец, оставляют меня в покое.

Беру в руки отвоёванный телефон и захожу на свою страничку во Френд-апе.

Первое, что бросается в глаза, сообщения и эмоджи от одноклассников, отправленные в понедельник на стену.

«Выздоравливай, Тата!»

Запустила цепочку неугомонная Филатова. Подхватили эстафету остальные: Мозгалин, Вепренцева, Котов, Петров, Родионова, Свободный, Горький, Вебер.

Кто-то из них поставил смайлик, кто-то прислал картинку.

Вроде и плевать на отношение ко мне нового школьного коллектива, однако солгу, если скажу, что увиденное не заставило меня улыбнуться.

Леван Горозия: «Ты заболела?

Леван Горозия: «Всё в порядке?»

Леван Горозия: «Почему опять не отвечаешь на мои сообщения и звонки?

«Я в порядке, не переживай. Пришлось лечь в больницу на несколько дней. Наберу тебя, как выпишут и всё расскажу»

Отправляю.

Тирлям.

Наверху всплывает окошко со свежим входящим от Полины.