Запретная Родина

– Кто здесь? – вдруг произнес сторож. – Я чувствую тебя!

Послышался грохот, и в следующий миг в камеру забежал Лар. Вид у него был шальной, темные глаза на худом лице казались громадными.

– Фрэйа!

Я попробовала ему улыбнуться, но с мышцами лица что-то произошло. У меня онемел рот, язык не поворачивался, и всё громче гудело в ушах. Когда парень меня освободил и коротко обнял, я не смогла ответить на прикосновение – руки не двигались.

– Там, – сказал младший Арнэ. – Слышишь?

Я ничего не слышала.

– Ребята уже штурмуют стены. Ты можешь идти?

Я не могла, зато смогла кивнуть.

– Я должен помочь им!

– Угу, – выдавила я. – Угу…

Никакие другие слова не выговаривались. Лар всё-таки помог мне подняться наверх – тащил на плечах, как куклу. Когда мы оказались под темным небом, стало ясно, что битва в самом разгаре. Лар тотчас был атакован каким-то мужчиной и упал на каменный пол, на меня никто не обратил внимания. Я выдержала несколько секунд и села прямо там, где стояла, неуклюже подвернув ногу.

Медведи, собаки, люди, ещё какие-то существа… Сквозь гул не слышала ничего, и видела происходящее плохо. Однако когда показалась знакомая фигура Алеарда, я замычала, замотала головой, пытаясь подняться, но только сделала хуже – грохнулась лицом вниз на камни.

Антуан завалил нескольких ребят, огляделся и увидел меня. Лучше бы я оставалась в темнице… Де Флавий определенно чего-то хотел – либо моей смерти, либо помощи. Если бы он взял меня в заложницы, переместил с помощью Арона в иной мир – даже самый опытный Штурман, самый могущественный Создатель не скоро смогли бы отыскать. Страх длинной тупой иглой начал проникать в сердце. Я пробовала сопротивляться, не впускать опасных мыслей, но острие трудно, но упрямо входило всё глубже.

Антуан был уже близко, он шел ко мне упругой походкой хищника, и руки казались лапами с серебром когтей. Ещё несколько шагов… Не добрался. Сбоку на него прыгнул Алеард, и хозяина замка унесло в сторону. Они покатились вниз по лестнице, а я поползла вперед, отталкиваясь ногами. Наверное, нос уже давно превратился в одну большую ссадину, да и щекам досталось, но мне было наплевать. Если не увижу этот бой, не смогу убедиться, что Алеард не ранен – сойду с ума.

Воображение шутило со мной. Вместо двух мужчин я увидела двух зверей – огромного косматого пса и ещё более огромного тигра. Они не сцепились в клубок, но сражались с утробным рыком, сталкиваясь высоко в воздухе и падая наземь, чтобы снова и снова кружить, выбирая удобный для атаки момент. Прошла минута, и я снова увидела Алеарда и Антуана. К сожалению, потом толпа их от меня закрыла, но я видела, как сражается Кристиан. Потом промелькнул Ойло, откуда-то возникло и пропало лицо Санады… Что-то тяжелое ударило по голове, хлынула вязкая влага из носа, и я потеряла сознание с мыслью, что нахожусь в аэропорту и не должна заснуть, чтобы не пропустить вылет.

Глава 15

– Держись, малышка

Парить невесомым листом было приятно и хорошо, но ощущение длилось лишь несколько секунд. Снова вернулась боль, однако теперь я хорошо видела мир. И, конечно, Алеарда. Это он нес меня на руках.

– Больно?

– Угу.

– Сейчас станет легче. Потерпи, пожалуйста.

Впереди показались темные стены какого-то дома. Бревна были толстенные, а окна – широкие, наглухо завешанные плотными шторами. Я закрыла глаза, не желая знать больше. Алеард рядом, кажется, не ранен, и можно не беспокоиться о дальнейшем. К тому же воздух был свежий, и ночной прохладный ветер умывал тело.

Дверь открылась и закрылась, снаружи начался ливень.

– Сейчас я тебя раздену и положу на кровать. Будет нелегко.

– Ты… как?

– Целый. Остальные в порядке. Давай-ка начнем снизу.

Я пыхтела паровозом, чтобы не стонать. Зачем лишний раз волновать Алеарда, намекая на то, что мне плохо? Тем более что он и так всё чувствовал через энергии.

– У! – вырвалось из груди, когда он попытался поднять мои руки вверх.

– Прости. Тогда так.

И порвал платье. Завязал мои волосы в высокий хвост, собрал в пучок и принялся безжалостно мять плечи. У меня искры из глаз посыпались, но эти сильные прикосновения были необходимы для скорейшего облегчения, и я не роптала. Если не трогать – будет проходить долго и мучительно, если касаться нежно – страдание растянется, а боль всё равно найдет лазейку. А так – острая вспышка и избавление. Мне полегчало уже через пять минут, и Алеард уложил меня на живот. Его пальцы были наполнены удивительной силой. Они были и нежными, и упорными, и как всегда горячими, как безвредные угольки. Я расслабилась и перестала сжиматься, прикрыла глаза и впала в устойчивую, блаженную дрёму. Сквозь веки чувствовались далёкие отсветы молний, и, приоткрывая глаза, я наблюдала за тенями, играющими на стенах и на потолке, смотрела, как блестит листва, омытая ливнем, как капли стучат в окно и стекают по стеклу прозрачными потоками. Когда Алеард успел раздвинуть шторы? Наконец боль совсем исчезла, и прикосновения стали иными. Он уже не мял меня, а поглаживал, вызывая мелкие, удивительно приятные мурашки.

– Легче, малышка?

– Мне замечательно, – отозвалась я. – Спасибо!

– Тогда продолжим. Давай сюда руки.

Я осторожно села, покрутила головой, подняла и опустила плечи. Хорошо! Алеард, оказывается, прихватил сумку. Всегда-то он думал наперед! Он не глядя нащупал снадобье, смазал осторожно, перебинтовал расцарапанные запястья. Ссадины были глубокими, но я отпустила остатки боли.

– Теперь голову, малышка.

– Снова.

Он нахмурился.

– Надеюсь, в следующий раз нескоро придется.

– А я рада, что ты цел. Пусть лучше у меня будут маленькие раны, чем у тебя серьезные.

Он вздохнул.

– Давай лучше я снова получу по башке, а?

– Нет уж. Твою голову, как самую умную из наших двух, мы будем беречь.

Алеард хмыкнул.

– В следующий раз я, ей-богу, «забуду» тебя на Тасуле. Убегу мышью рано поутру, милую записку оставлю.

– Что-то вроде: «Ушел на подвиги, вари борщ».

Мы рассмеялись.

– Ну, можно и без еды обойтись. Главное, что ты будешь в безопасности.

– Спасибо, любимый. Давай потеряемся на несколько дней? Останемся здесь вдвоем, спрячемся.

– Давай, малышка.

Алеард склонился и поцеловал меня в лоб, затем разделся и прилёг рядом. Я повернулась, положила голову ему на грудь, и он обнял меня за пояс, прижимая к себе – как всегда решительно и крепко. Мы долго молчали, слушая дождь.

– Значит, все целы? – спросила я, вспомнив, каким бешенством горели глаза Антуана.

– Не совсем. Де Флавий погиб в схватке с Колтуном, Арону и большей части его людей удалось уйти, но они многих ранили.

– Ты понял мое послание, – удовлетворенно кивнула я.

– Арон не пытался сбежать, но и в открытый бой не вступил. Глядел с этаким превосходством, будто что-то недоступное нам знает.

– Он сказал, что жаждет власти. Ему нужна Трогия, Алеард.

И рассказала о нашем разговоре с Первым, предпочтя не упоминать угрозы Антуана. Какая теперь разница?

– Власти, – повторил Алеард. – Зачем она ему? Неужели он не понимает, что вкус власти горек и непостоянен? Властителей сменяют другие, более хитрые и проворные, жестокие и настойчивые. Ну, получил бы он планету в свои руки, но рано или поздно нашёлся бы тот, кто пожелал её у него отнять. Это бесконечный процесс. Люди карабкаются друг другу на головы, тянутся выше, но зачем это соперничество? Небо открыто для каждого, оно не делает исключений, не выбирает себе лучших из лучших. Есть, конечно, птицы, что летают выше остальных, но у каждой свое предназначение. Не думаю, что пингвин печалится из-за того, что никогда не опробует крылья. Звери следуют за инстинктами, им не нужно превосходство. – Он погладил меня по волосам, едва слышно вздохнул. – Арон потерял себя. Я уверен, что он не плохой человек, однако одиночество ломает и куда более сильных.

– Мне тоже кажется, что до Антуана ему далеко. Однако я волнуюсь за Трогию. Думаешь, она пустит его в свои пределы? Сможет Первый прорваться в изначальный мир и испоганить его?

– Сможет, если постарается, и если ему помогут. А уж сподручных у него хоть отбавляй. Среди тех, кто пришёл на Тасулу, есть предатель. И тот мир не оттолкнул его единственно потому, что с ним пришли и хорошие люди тоже.

– Кто это? – удивилась я. В голову полезли самые гадостные мысли.

– Лаура. Она переместилась прочь из лаборатории сразу же, как только Арон пришёл в мир Маира. Сбежала, чтобы не пришлось отвечать за предательство. Айман расстроился, он хочет во что бы то ни стало найти девушку.