Запретные ночи с вампиром

и братьев и никогда их не находила, питаясь каждую ночь нацистами. Я... я убила так много

людей, - она тяжело опустилась на кухонный стул и закрыла лицо руками, а по ее щекам текли

слезы.
– Я просто чудовище.

В комнате было тихо, были слышны только ее всхлипы. Она сделала это. Она позволила ему

заглянуть в свой гроб ужасов. Пусть он увидит ее такой, какая она есть на самом деле. И теперь он

будет смотреть на нее по-другому. Вместо того чтобы увидеть любовь в его прекрасных голубых

глазах, она увидит полное отвращение.

– Ванда, - он присел рядом с ней на корточки.

Она закрыла глаза, чтобы ничего не видеть.

– Ванда, ты пережила ад, который не должен был бы пережить ни один человек. Ты потерял свою

семью, своего возлюбленного, свою смертность. В этих лагерях ты была свидетелем самой

ужасной жестокости, которую человек может причинить другому человеку. Ты жила в постоянном

страхе и отчаянии.

Она опустила руки.

– Я убила их. Мне и не нужно было этого делать. Я вела себя точно так же, как Недовольные. Я

ничуть не лучше их. Я знаю, что ты их ненавидишь. Так что я знаю, что ты и меня возненавидишь.

– Пойдем, - он взял ее за руку, поднял на ноги и повел к раковине. Он накачал воды на кухонное

полотенце.
– Ты была на войне, Ванда. Война - это ужасное чудовище, которое заставляет людей

совершать ужасные поступки, которых они обычно никогда не совершили бы в обычной жизни.

– Это не оправдание.

– Да, это оправдание, - он выжал полотенце.
– Когда ты столкивалась с этими охранниками в

лагере, ты была незваным гостем. Они бы убили тебя, если бы ты не убила их первым. Это была

самозащита, - он вытер полотенцем слезы с ее лица.

Из ее глаз снова потекли слезы

– Ты... ты можешь простить меня?

– Конечно, я...
– он склонил голову набок.
– О, понятно.

– Что понятно?

Что она не заслуживает того, чтобы ее любили?

Он снова намочил полотенце.

– Теперь я понимаю, почему в тебе столько злости и отчаяния. Это не потому, что ты нуждаешься в

моем прощении. Мне нечего прощать, - он снова вытер ей лицо.
– Ванда, проблема в тебе самой.

Ты не можешь простить себя.

Она моргнула.

– Я делала ужасные вещи.

– Это была война. И ты сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить.

– Ты не считаешь меня чудовищем?

– Нет. Я думаю, ты невероятно храбрая и красивая женщина.

Волна облегчения захлестнула ее. Она затопила ее, смывая тяжелый груз вины и раскаяния.

– Я так боялась, что ты возненавидишь меня.

Он снова улыбнулся.

– Я люблю тебя. И я буду повторять это до тех пор, пока ты мне не поверишь.

Впервые она действительно поверила в это глубоко внутри. Впервые за много лет она

почувствовала себя достойной любви.

Она улыбнулась в ответ.

– Я действительно верю тебе. И я тоже тебя люблю.

Все еще улыбаясь, он смочил полотенце водой.

– Я рад, что ты наконец все мне рассказала.

Ванда кивнула. Гроб в ее сознании был широко открыт. Он все еще был там, и будет там всегда, но он больше не выглядел устрашающим.

Она ахнула, когда мокрое полотенце внезапно оказалось между ее ног.

– Что ты там делаешь?

Он вытер ее полотенцем.

– Помнится, ты просила два раунда любовных утех: один со зверем и один с джентльменом, - он

сполоснул полотенце и начал умываться сам.
– Джентльмен к вашим услугам.

***

– Фил, проснись, - она толкнула его.
– Телефон.

Он резко проснулся и сел.

– Это Коннор, - она подала ему мобильный телефон. Когда зазвонил телефон, она с вампирской

быстротой бросилась на его поиски. Она была в его джинсах в подвале.

Она ответила, а затем вернулась на первый этаж. Затем она снова взлетела на чердак, где

несколько часов назад они с Филом занимались любовью.

– Привет, Коннор, - Фил слушал телефон. Он выпрямился.
– Замечательно!

Ванда присела на край кровати и прислушалась. Судя по тому, что ей удалось подслушать, Ласло

доделал устройство слежения. Примерно через пять минут на восточном побережье рассветет.

Как только Сигизмунд погрузится в свой смертельный сон, в него имплантируют устройство.

Потом они "случайно" позволят ему сбежать сразу после захода солнца. Они надеятся, что он

приведет их прямо к Робби.

– Да, я буду сражаться, - сказал Фил.
– Просто отправьте кого-нибудь за мной.

Ванда с трудом сглотнула. Конечно, Фил хотел бы сражаться. Вероятно, они с Робби были

хорошими друзьями. Они оба были охранниками в доме Жан-Люка в Техасе.

Если с Филом что-то случится, как она сможет вынести это? Она потеряла так много близких

людей из-за войны.

– Мне понадобится меч, - продолжал Фил.
– У меня здесь только пистолет.

Он не умрет, как Карл, сказала себе Ванда. У него есть суперсила и скорость. Впервые она поняла, как должна быть благодарна за то, что он оборотень. У обычного смертного не было бы ни

единого шанса.

– Хорошо, я буду готов, - Фил повесил трубку.

– Значит, битва состоится сегодня вечером?
– спросила Ванда.

– Мы очень на это надеемся, - он оглядел ее с ног до головы..
– У тебя мокрые волосы.

– Мне стало скучно. Здесь нечего делать. По крайней мере, когда ты спишь, - она ткнула ногой.
– Я

нашла шампунь и вымыла голову в кухонной раковине, - она также надела одежду, которую

купила Бринли.

Она встала.

– Как я выгляжу?

Он улыбнулся.

– Ты самая красивая пастушка с фиолетовыми волосами, которую я когда-либо видел.

Она фыркнула.

– Мне следовало бы взять с собой хлыст.

– Я должен снять с тебя эти джинсы.

Ее губы дрогнули.