Запретный город Готхэн

ничего о бумагах. Пусть Сидрик считает, что Ахеб был его личным врагом,

искавшим возможности для мести. Он доверял молодому человеку сейчас, но не

было никаких причин, чтобы раскрывать правду о пакете.

Лицо Сидрика побелело от ярости.

— Какой позор для моего дома! — воскликнул он. — Прошлой ночью Ахеб,

этот пес, принес моему отцу в дар большой кувшин вина, которое мы все пили,

кроме тебя, потому что ты уже спал. Теперь я знаю, что оно был отравленным. Мы

все проспали, как собаки. Ты наш гость, так что прошлой ночью я разместил

своих людей у всех внутренних дверей, но все они заснули, потому что выпили

отравленное вино. Несколько минут назад, когда я искал тебя, то обнаружил слугу,

который должен был охранять двери, ведущие к концу коридора, прямо к твоей

25

комнате. Они перерезали ему горло. И было не трудно для них подкрасться по

коридору и войти к тебе, в то время как все мы спали.

После возвращения домой Сидрик отправился за свежими одеждами, а

Конан достал пакет из стены и спрятал его в пояс. В течение следующих

нескольких часов он предпочитал хранить его с собой.

Сидрик вернулся со штанами, сандалиями и туникой, которые носили

жители Мантталуса, и когда Конан надевал их, парень оценивающе смотрел на

бронзовый, мускулистый торс киммерийца, без капли ненужного жира.

Едва Конан закончил одеваться, как снаружи донеслись голоса, а в зале

раздались тяжелые шаги, затем, при входе в комнату появилась группа высоких

светловолосых воинов с мечами по бокам. Их предводитель указал на Конана и

сказал:

— Малаглин приказал, чтобы этот человек явился перед его обличьем в зале

суда.

— Что такое? — недоумевал Сидрик. — Конан мой гость!

— Это не мое дело, — сказал командир. — Я только передал приказ нашего

короля.

Конан схватил Сидрика за руку.

— Я пойду, чтобы узнать, в чем там дело.

— Я иду с тобой, — Сидрик заскрежетал зубами. — Я не знаю, что это все

предвещает и знаю только то, что Конан мой друг.

4

Солнце еще не взошло, когда они двинулись по белому проспекту в сторону

дворца. На улицах было, однако, много людей, многие из которых пошли за

процессией.

Поднявшись по широкой лестнице, они вошли в огромный зал с двумя

рядами высоких колонн по бокам. В конце зала находились еще ступени, широкие

и дугообразные, что вели к подиуму, где на мраморном троне сидел король

Мантталуса, бывший как всегда мрачным. На каменных скамьях по обе стороны

от подиума сидело множество вождей, а простолюдины собрались вдоль стен,

оставив свободное пространство перед троном.

На этом открытом пространстве на коленях стояла фигура, подобная грифу.

Это был Ахеб, чьи глаза сверкали страхом и ненавистью, а перед ним лежало

огромное тело человека, убитого Конаном в заброшенном здании. Два других

похитителя стояли, а их лица были угрюмыми и смущенными.

Конан предстал перед подиумом, и охранники отступили. Малаглин

обратился к Ахебу и произнес:

— Поведай свое обвинение.

Ахеб вскочил с пола и указал тощим пальцем в лицо Конана.

— Я обвиняю этого человека в убийстве! — заговорил он высоким голосом.

— Сегодня утром, незадолго до рассвета, он напал на меня и моих друзей во сне,

убив человека, который лежит здесь сейчас! Мы с большим трудом спасли свои

жизни!

Из толпы раздался озадаченный и гневный ропот. Малаглин уперся мрачным

взглядом в Конана.

— Что ты на это скажешь?

— Он лжет, — отрезал киммериец. — Я убил этого человека, да ...

Северянин был прерван внезапными криками толпы, которая начала

угрожающе напирать вперед, расталкивая охранников.

26

— Я лишь защищал свою жизнь, — сердито сказал Конан, которого не

прельщала роль обвиняемого. — Эта гирканская собака и трое других, этот

мертвец и эти двое, стоящие здесь, прошлой ночью прокрались в мою комнату, и

пока я спал в доме Амлаффа, оглушили и унесли меня, чтобы ограбить и убить!

— Да! — сердито выкрикнул Сидрик. — Они убили также одного из слуг

моего отца!

При этих словах ропот толпы изменил свой тон, и люди неуверенно

остановились.

— Ложь! — Ахеб закричал, побуждаемый ненавистью. — Сидрика

заколдовали! Конан — колдун! Каким образом ещё он мог узнать вашу речь?!

Толпа резко отступила, и некоторые из людей начали скрытно сделать знаки

отгоняющие зло. Мантталусанцы были столь же суеверны, как и их предки.

Сидрик выхватил меч, а его друзья встали вокруг него; крепкие, высокие и

статные молодые люди, дрожащие от энтузиазма, словно охотничьи собаки.

— Колдун или простой человек! — заревел Сидрик. — Он мой брат, и

всякий, кто прикоснется к нему, сделает это на свой страх и риск!

— Это колдун! — заорал Ахеб, у которого пена закапала с подбородка. — Я

знаю его в течение длительного времени! Будьте с ним осторожны! Он навлечет

на Мантталус безумие и гибель! Он носит на своем теле свитки с магическими

надписями, в которых черпает силу своего колдовства. Отдайте мне эти свитки, а я

унесу их из Мантталуса и уничтожу в месте, где они уже не причинят никому

ничего плохого! Позвольте мне доказать, что я не лгу! Держите его в то время,

пока я не обыщу его, и я покажу свитки всем вам!

— Никто не посмеет прикоснуться к Конану! — угрожающе крикнул

Сидрик.

Потом с трона встал Малаглин, и его огромная, словно выкованная из бронзы

фигура, вызывала ужас. Правитель спустился вниз по ступеням, и люди

попятились под взглядом его холодных глаз. Сидрик же, напротив, стоял так, как