Запретный город Готхэн

возвышающегося пика, варвар почувствовал чье-то присутствие. Он услышал

свистящий голос, звучавший тихо, но говорящий понятные слова:

— Алрон, это ты? Ты убил эту собаку? Почему ты меня не позвал?

Конан быстро метнулся в сторону, откуда донесся голос. Лезвие его кинжала

с хрустом скользнуло чьему-то черепу, а человек застонал и упал. Вокруг

поднялся внезапный шум голосов, обувь зашаркала о скалы. Кто-то начал кричать

громким голосом, с оттенком паники.

Киммериец вскочил, отбросив с дороги скрученное тело, и стал сбегать с

уклона. Следом за собой он услышал крики, когда спрятавшиеся за камнями люди

увидели в звездным свете его бегущую фигуру. Мрак разогнало оранжевое пламя

зажженного факела, но выпущенные в его направлении стрелы вспыхивали

слишком далеко и высоко. Конан был виден только мгновение, а затем тьма вновь

поглотила его. Враги взвыли от гнева, словно разочарованные волки. Еще раз

хищник выскользнул из их рук, будто угорь, и скрылся.

Так думал и Конан, мчась по плато к скоплению скалистых пород. Даже если

его преследовали с помощью горцев, которые могут выследить волка на этих

голых скалах, то им явно было легче найти след волка на них, нежели

киммерийца...

В тот момент, когда варвар подумал об этом, земля расступилась под его

ногами. Даже удивительные рефлексы северянина не смогли помочь ему. Он

попытался схватиться за что-то, но под руками не было ничего, кроме воздуха и

горец упал, ударившись головой с оглушительной силой о землю.

14

Когда варвар пришел в сознание, небо уже выбелил морозный рассвет. Конан

неуверенно сел и пощупал голову, почувствовав большой сгусток запекшейся

крови. Ему повезло, что он не сломал себе шею. Варвар упал в овраг и пролежал

без сознания среди камней на дне всё то время, которое должен был использовать

для бегства.

Киммериец снова нащупал сверток под рубахой, хотя и знал, что тот надежно

закреплен. Обладание этими ценными бумагами было равносильно смертному

приговору, от исполнения которого его могло спасти только собственное

мастерство и интеллект. Когда Конан предупреждал, что в Гиркании один

авантюрист из преисподней мечтает о создании империи, все только смеялись.

Чтобы доказать это утверждение, Конан, в облике гирканского бродяги

отправился в Гирканию. Годы скитаний по всему миру научили его тому, что

северянин мог бы в любой стране очень быстро смешаться с толпой. Он собрал

такие доказательства, которых никто не смог бы отрицать или игнорировать, но, в

конце концов, его разоблачили. Киммериец бежал, чтобы спасти свою жизнь, и

даже больше, чем жизнь. Но Турлог, ренегат, который умудрился уничтожать

целые племена, теперь шел по его следу. Он мчался за Конаном по степям, холмам

и, наконец, горам, где варвар намеревался избавиться, в конце концов, от своего

преследователя. Но он не смог. Гирканец был, словно охотничья собака в

человеческой коже. Кроме того, он был осторожен, так как посылал самых умелых

из своих уркманов-головорезов, чтобы те наносили удары под покровом темноты.

Конан нашел лук и начал подниматься по стене оврага. Под его левой рукой

находились доказательства, что весьма потрясут некоторых сановников и заставят

их принять меры по недопущению реализации чудовищных планов Турлога.

Свидетельством этого были письма к нескольким эмирам и визирям, заверенные

подписью и печатью собственной рукой Турлога. Они обнажали все нити

заговора, человека, что собирался бросить воющие орды фанатиков в сторону

границ западных королевств и снова погрузить мир в пучину войны.

Это был план грабежа ошеломляющих масштабов. Пакет должен достигнуть

Аграпура! Всю свою стальную волю Конан вложил в это «должен». С равной

решительностью и Турлог определенно не собирался этого допустить.

Столкновение этих двух несгибаемых людей сотрясало края, через которые они

следовали, собирая смертельную и кровавую жатву.

Скальная пыль и камни скользили вниз, когда Конан взбирался по крутому

склону оврага. Наконец он поднялся на вершину и быстро огляделся. Варвар

понял, что он оказался на узком плато, в окружении могучих склонов, угрюмо

восходящих ввысь. На юге виднелось отверстие узкого ущелья с крутыми,

скалистыми стенами. Северянин поспешил в этом направлении.

Но он не пошел даже и десяти шагов, когда позади него раздался крик. Конан

упал за валун в то же время, как почувствовал стрелы, летящие над ним. Сердце

его наполнилось чувством беспомощности. Никто был не в состоянии сбежать от

Турлога. Погоня закончится только тогда, когда один из них умрет. В зареве

наступающего рассвета варвар увидел фигуры, перемещающихся между валунами

на склонах в северо-восточной части плато. Он потерял свой шанс сбежать под

покровом темноты, и казалось, что настало время для последнего боя. Киммериец

натянул тетиву. Небольшая надежда на то, что этот выстрел вслепую убьет

Тургола. Этот человек, как кошка, имел, по крайней мере, семь жизней. Стрела в

ответ ударила в камень прямо рядом с локтем Конана. Он увидел тень движения,

указывающую, где скрывается лучник. Северянин начал оглядывать это место и

один раз из-за скалы появилась голова, часть плеча и рука, сжимающая лук, и

тогда Конан выстрелил. Это был далекий выстрел, но нападающий подскочил и

упал, растянувшись на камне, за которым он ранее скрывался.

15

Выпущенные издалека стрелы начали падать на укрытие Конана. Высоко на

склонах, где большие валуны находились в хрупком равновесии, которое просто

захватывало дух, он увидел врагов, роившихся как муравьи, переползающих с

камня на камень. Рассеянные широким полукругом, враги попытались окружить