Запретный предел

Юловар изумлённо посмотрел на Дилля и сказал:

— Долго же я валялся. Всё пропустил.

— Надеюсь, теперь причин для ревности нет? — спросил Дилль. — Вообще-то, если честно, я поражён: вместо того, чтобы отправить меня на плаху, ты пытался назначить меня своим преемником.

— Я хотел, чтобы Линда была под надёжной защитой.

— И не просто преемником на троне, а даже в постели! Знаешь что? — Дилль опять подался вперёд. — Позови Линду и извинись перед ней. Просто за то, что ты так о ней подумал. А я ухожу — мне нужно в дорогу собираться.

Король протянул ему худую руку, и Дилль несильно её пожал.

— Спасибо тебе. И… приведи сюда драконов.

— Не обещаю, но сделаю всё, что смогу.

Дилль остановился в дверях, поклонился, громко сказал «До свиданья, Ваше Величество» и вышел из кабинета. В приёмной он обвёл глазами присутствующих, но гроссмейстера Адельядо среди них не увидел. К Диллю подошёл камердинер и сказал:

— Сэр Диллитон, его премудрость велел вам передать, чтобы вы отправлялись в пажеские казармы. Сам он убыл с архиепископом Одборгским.

— Понятно. Скажите, милейший, как мне попасть в комнату, где находится раненый телохранитель короля — каршарец Гунвальд?

— Я дам вам провожатого, — церемонно сказал камердинер, подозвал слугу и велел сопроводить сэра Диллитона.

— И вот ещё что, — Дилль обернулся к камердинеру. — Его Величество желает немедленно видеть королеву.

— Но Её Величество уехала.

— Немедленно, то есть, прямо сейчас. Выполняйте.

Сделав всё, что мог, Дилль отправился вслед за слугой.

В комнате, где лежал Гунвальд, окна были раскрыты, и воздух больше не был спёртым и насыщенным запахом лекарственных мазей. Старичок-лекарь стоял около кровати каршарца и тщетно пытался убедить пациента не подниматься.

— Поймите, сударь, вам ещё рано. Я вам запрещаю. И выпейте настойку.

— Оставь меня, плесень! — рычал Гунвальд. — Твоё пойло настояно на лосином дерьме, не иначе. И где это видано, чтобы каршарцам запрещали вставать? Никто ещё так не оскорблял сына славного Ольола, никто!

— Ты хочешь, чтобы ноги у тебя стали кривые, как у восточных кочевников? — с порога спросил Дилль. — Встанешь без разрешения лекаря, твои ноги превратятся в бублики. Хотя, конечно, на лошади будет удобно ездить.

— О, Диллище, привет! — Гунвальд широко улыбнулся, показав два отсутствующих зуба.

Дилль с удовольствием отметил, что несмотря на выбитые зубы, искривлённый нос и ещё не сошедшие синяки под глазами, каршарец выглядит бодрым и весёлым.

— Сударь, — бросился к нему лекарь. — Хоть вы скажите, что ему пока нельзя вставать.

— Я уже сказал. Гунвальд, ты хочешь всю оставшуюся жизнь лежать в постели?

— Конечно, нет, поэтому и пытаюсь встать.

— Послушай меня, — Дилль сел на краешек кровати. — Твои кости были переломаны, а внутренности раздавлены магическим ударом. Все врачеватели были заняты спасением жизни короля, и только благодаря лечению муаров, ты не только не умер, но и даже начал идти на поправку. Видишь этого достойного человека? Так вот, если бы не он, помощи муаров ты бы не дождался.

Гунвальд глянул на сердитого старичка и буркнул что-то неразборчивое.

— Ты же не хочешь всю оставшуюся жизнь провести в постели. Ослушаешься мастера-лекаря, и не сможешь не только ходить, но даже держать в руках меч. Я, к примеру, не представляю тебя без меча.

Глаза Гунвальда стали откровенно испуганными.

— А меч-то тут причём?

— Кости на руках ещё не срослись, — тут же придумал причину Дилль. — Что за удовольствие, видеть оружие и быть не в силах им воспользоваться? Это ужасно. Илонна на собственном опыте почувствовала, каково это, и может тебе рассказать.

— Илонна? Это та нахальная вампирская девица, которая пыталась пробраться за мной в Чертоги воителей?

— Она не девица, — строго сказал Дилль. — Она — воин, немного маг и моя… вторая половина.

— Ух ты! — Гунвальд рывком принял сидячее положение и поморщился от боли. — Поздравляю. А она ничего, симпатичная.

— Я знаю, — улыбнулся Дилль.

— А чего она не может держать меч? Помню, она неплохо им орудовала.

— Тилисские святоши прибили её руки к кресту, — улыбка исчезла с лица Дилля, а в груди заворочался гнев. — Она долго не могла даже крепко сжать кулак, не говоря уже об оружии. К счастью, её муары вылечили.

— Такого воина к кресту? Сволочи! — Гунвальд зло сверкнул глазами. — Ну, ничего, я поправлюсь и всем им бошки поотрубаю.

— Я им уже немного отплатил за её кровь, — сказал Дилль, — но долг ещё в силе.

— И скольких ты отправил на тот свет? — живо поинтересовался Гунвальд.

— Говорят, тысячи полторы.

— Сколько?!! — возопил каршарец. — Ты шутишь?

Старичок-лекарь шмыгнул носом и опасливо посмотрел на мага — он явно вспомнил угрозу про жабоящера.

— Может, меньше, — пожал плечами Дилль. — Я не считал, некогда было.

— Да ты просто берсерк, — во взгляде каршарца читалось искреннее уважение.

— Гунвальд, давай об этом в другой раз поговорим. Я… некоторое время не смогу к тебе приходить. Дела магические. Пообещай мне, что будешь слушаться советов уважаемого лекаря.

— Ну-у, — уклончиво протянул каршарец.

— Мастер, — Дилль повернулся к старичку, — если он будет продолжать пытаться встать, я разрешаю привязать его к постели.

— Эй, так нечестно!

Дилль, не обратив внимания на возмущение каршарца, достал мешок с монетами и отдал лекарю.

— Здесь всё, о чём мы с вами договаривались. Продолжайте за ним ухаживать так, как считаете нужным. Он должен опять стать настоящим каршарцем.

Дилль легонько пихнул Гунвальда, и тот снова принял лежачее положение.

— Пожелай удачи — она мне понадобится.

— Удачи, брат! — Гунвальд поднял забинтованную руку.

Когда Дилль ушёл, каршарец посмотрел на кошель в руке лекаря и спросил:

— Сколько он заплатил?

— С-сто золотых, — старичок шустро спрятал кошель в сумку.