Защити меня от… себя!

— Неблагодарная дрянь! Отец в беде, а она разгуливает с молокососами по свиданиям! Не зря я тебя в детстве и юности…

— Эй, урод, руки убрал, — я и отец поворачиваемся на голос.

Это Влад.

Отец быстро расслабляет хватку и убирает руку.

Стою, реву, размазывая тушь по лицу.

— Ты что, тварь, делаешь! — практически набрасывается на моего отца Влад и хватает за грудки.

Отец интуитивно приседает, ожидая его удара, но Влад в миллиметре от его лица останавливает кулак.

— Ты дочь свою, что ли, бьёшь? Урою!

— Она заслужила!

— Ты охренел? Что значит — заслужила? — Влад тяжело дышит, и я вижу, что сдерживаться ему крайне тяжело.

— Спроси у неё.

— Иди в квартиру, — единственное, что говорит мне Влад, даже не поворачивая ко мне лица.

Киваю без слов, трясущимися руками нахожу ключи и открываю дверь.

Слышу какую-то возню и плачу.

Наступает полное опустошение. Полное разочарование.

И… счастье. Он приехал ко мне. А я ведь его ждала всё это время. Как бы ни сопротивлялась, как бы не убеждала себя в обратном. Ждала…

Глава 14

ВЛАД

Я вернулся после отпуска. Он получился совершенно спонтанным, но я не пожалел об этой поездке.

Неожиданный звонок от знакомой из турагентства со словами: Влад, через неделю горящий тур, десять дней, море, всё включено. Берёшь?' и я сорвался.

Всё бросил и уехал, оставив на своих замов. А почему бы и нет, если всё равно нормально работать не могу?

Казалось, идеальный шанс отключиться, перезагрузиться, наконец разложить по полкам весь этот бардак в голове. Всё-таки последние месяцы я жил как на автопилоте: работа, переговоры, ночные клубы, пустые взгляды, пустые разговоры.

Думал, море, солнце, коктейли помогут. Но не помогло.

Погода, конечно, не подвела. Море — тёплое, как парное молоко. Песок — горячий, обжигающий пятки. Небо — без единой тучи, будто нарочно выкрашенное в пронзительную синеву.

Но в голове оставался тот же один сплошной винегрет.

Потому что Наташа — эта чертовка так и не вышла из моих мыслей. Даже на другом конце света!

Я сам себя не понимаю. Но самое главное — даже объяснить себе не могу: что в ней такого?

Вроде самая обычная девчонка. Не модель, не светская львица, не та, кого я обычно замечаю в толпе. Но почему-то именно её лицо всплывает перед глазами, когда я закрываю их под шум прибоя.

И самое бесячее — её эмоции! Она их прячет, а я не хочу, чтобы прятала. Потому что вижу: она хочет меня.

Она думает, что может скрыть это, но у неё отвратительная актёрская игра.

Я вижу всё: и злость, когда намеренно довожу её до белого каления. И страх, когда понимает, что зашла слишком далеко. И любопытство, когда я делаю что-то неожиданное.

А сколько в ней страсти было, когда я целовал её.

Да, своё желание она совершенно точно отчаянно пытается задавить, и это, на удивление сводит меня с ума.

Возможно, потому, что отвык от «натуральности» в этих эмоциях? Возможно, потому, что последние пару лет вокруг меня — только однотипные куклы: накачанные силиконом, с губами-подушками, идеальным загаром и абсолютно пустым взглядом.

Они не злятся по-настоящему. Не боятся. Не горят. Ведь им всё равно, кто я. Лишь бы счёт был толстый.

А эта… Она словно боится меня, но при этом не может оторвать глаз.

И я не могу оторвать глаз от неё. Я вроде адекватный человек, на женщин не бросаюсь, а рядом с ней остановлюсь дико голодным. Хочу её, хочу, чтобы она была моя.

И то, что её взять не могу, и добровольно не отдаётся, это приводит в ярость.

Вот такой вот проклятый парадокс…

… — Ты же с отпуска, должен быть добр, доволен и весел. А сидишь как сыч. Отдых не пошёл тебе на пользу?

— Да сам удивлён, если честно. Всего пару недель пролетело, как вернулся, а я уже уставший, словно и не отдыхал. Слушай, а что там с этим уродом, который въехал в мою машину? — возвращаюсь в тему с ДТП.

— Ничего. Без толку всё. Непробиваемый. И главное, поведение-то какое-то не мужское. Говорит, у дочери доверенность на все действия от моего имени, вот и решайте. А я старый и больной, меня беспокоить нельзя. Направил ему претензию.

— Быстро ты.

— А чего ждать? Там не будет решён вопрос, если не через суд. Только чувствую, и там толку не будет. Он безработный официально, получает пенсию только. А девчонка, как понял, для него главный козырь в рукаве. С имуществом там не всё гладко. Зависят они как-то друг от друга в этом вопросе.

— То есть он всё так же все вопросы спихивает на неё? А она как, соглашается?

— Я на неё больше не выходил, как ты распорядился. Но если надо, выйду и прижму. Пусть продают что хотят, хоть собственные почки, но деньги отдают.

— Я сам решу, кто что продавать будет, — мне неожиданного неприятно, когда мой юрист говорит в таком тоне о Наташе.

Я и так весь измучился, что мы расстались как-то по… не знаю, как, короче. Плохо расстались.

— Ну что, не трогать её или трогать? — пристаёт ко мне.

— Сам разберусь с ней, — на самом деле просто ищу шанс поговорить с ней снова лично. — Слушай, а бывало у тебя так, чтобы девка из головы не выходила?

— Не помню, если честно. На пару дней — да, возможно.

— А дольше?

— Насколько, дольше?

— На месяцев… парочку, например.

— Нет, такого не бывало.

— У меня тоже. А здесь случилось…— полная ерунда. — Умом понимаю, что ничего общего нет, а тянет к ней.

— Зачем тебе эта простушка? Ты же к другим женщинам привык, — смеётся.

— Хватит ржать надо мной. У тебя, что, ни разу не было бабы, которую бы ты хотел, но которую не мог тронуть?

— У меня — нет. Оно мне зачем? Ты напрасно нервничаешь. Эта девочка очень милая. Уверен, она будет идеальной женой и матерью, — я знаю, что друг шутит, а я готов дать ему за такие шутки в лоб.

— Очень смешно. Куда тебя понесло. Какая жена? Какая мать? Я её даже ни разу не трахнул. Я бы просто предложил ей хорошо проводить время. Одену, обую, учёбу оплачу, жизнь нормальную обеспечу. Классно же, согласись! Всё, как девки хотят.

— Она на такую роль не подходит. Сразу тебе говорю.

— Знаток, блин, женской психики. Подходит, не подходит.

Только чувствую я, что он прав…

— Тебе девок мало?

— Уймись с воспитательными беседами о моральной стороне вопроса. Ты хороший специалист, неплохой друг, вот в таком статусе и оставайся. А мораль — это не ко мне, забыл? Жена мне больше на фиг не нужна, наелся. Я хочу её в любовницы.