Затаившийся у порога
Шрифт:
– Держу пари, у неё там бритый пирог.
– Не-е-е-е-е...
– Точно. Молодые девушки в эти дни, особенно девушки из колледжа, все бреются. Держу пари.
– Хорошо, тогда поспорим. Победитель получает этот пирог первым.
Шлёпанцы Хейзел были сброшены, а её шорты вывернуты наизнанку.
– Ну, ты только посмотри! - сказал Белоснежка. - Я никогда не ел кусок такого рыжего пирога, как у неё!
Униженная, Хейзел напряглась, когда один из них схватил горстью её обильный участок лобка и потянул. Колющая боль; кожа её полового
– Большая куча для такой "киски".
– Э-э-э... И красивые большие губы на ней, - глаза за глазницами маски Белоснежки выровнялись. - Лучше держи глаза закрытыми, рыженькая. Чем меньше ты нас видишь, тем больше шансов, что мы тебя не убьём.
Глаза Хейзел закрылись.
– Переверни её на живот. Я хочу посмотреть, сколько выйдет из неё дерьма.
– Точно.
Грубые руки перевернули Хейзел, как мешок с мукой. Её ягодицы были раздвинуты.
– Блин! - подтвердил южный голос. - Эта задница - свежий кукурузный хлеб прямо из духовки! - и кончик пальца шевельнулся в анальном отверстии.
– Хорошо использованная, тьфу. Ты мог бы сказать по взгляду? Скорее кратер вместо дырки. Значит, ей не привыкать получать член в задницу, - зазвенели пряжки ремней. - Хорошо, приступим. Ты будешь первый.
Хейзел почувствовала, как нападавшие меняют позиции. Она крякнула; её щека впиталась в грязь, когда её бёдра были подняты. С закрытыми глазами она, казалось, чувствовала больше. Она услышала звук прочищаемого горла, затем...
Тьфу!
В щель её ягодиц приземлился слизистый комок, после чего протиснулся пенис более чем скромного размера.
– Ничего себе, - последовала немедленная жалоба. - Дырка у этой стручковой фасоли совсем не тугая. И это при такой маленькой заднице?
– Хе-хе-хе... Говорил тебе, она выглядела хорошо использованной. Вероятно, в неё вошло больше членов, чем вышло дерьма.
Несмотря на нахлынувший ужас, Хейзел смогла осознать обиду и...
– Эй, чувак! - Питер Пэн был в восторге.
Хейзел ловко сжала анус.
"Значит, у меня большая дырка, ага, - успела она сообразить. - Как тебе такая дырка, деревенская куча мусора?"
Её ловкость позволила ей сжать сфинктер и удерживать его на значительном протяжении.
– А-а-а-а, чувак! Внезапно, она стала тугая, как задница маленького мальчика!
Протяжное произношение Белоснежки с акцентом Новой Англии захохотало.
– Как ты можешь знать о задницах маленьких мальчиков? - а потом раздался гортанный взрыв смеха.
– Просто образная речь, понимаешь?
Теперь, с механической быстротой, Хейзел начала безостановочно раскачивать сложные мышцы, открывая и закрывая их в темпе, соответствующем её сердцебиению.
Её содомизатор задыхался, хрюкая почти от боли, когда пенис погружался внутрь и наружу.
– Клянусь могилой моей мамы, это лучший грёбаный жопотрах, который у меня когда-либо был! - а потом он начал дрожать, его удары усиливались, и: - Ах, блять, а-а-а-а-а-а-а!
Хейзел
легко почувствовала, как горячие струи завихрились в её кишечнике. Она чувствовала тошноту, но была взволнована. В конце концов вторгшийся пенис выскользнул из неё.– Не могу поверить, что мой член так быстро сплюнул.
– Твой член всегда быстро плюёт, - засмеялся Белоснежка. - У него нет опыта, который есть у меня. Ну-ка, ты, убирайся с моей дороги, - сказал Белоснежка, - чёрт, моя очередь. И пока я трясу её дерьмо, ты лучше поблагодари даму за то, что она хорошо позабавилась с тобой, а? Может быть, познакомишь её с нашим обычаем?
– Я как раз подумал об этом!
Когда более высокий мужчина изверг значительно б'oльшую эрекцию через её сфинктер, Питер Пэн оторвал её лицо от земли и провёл своим сдутым пенисом по её верхней губе.
"Ах ты, УБЛЮДОК!" - подумала она.
Теперь ей пришлось нюхать остатки собственных экскрементов. Однако всё это время в её голове, как барабан, крутился вопрос:
"Что они сделают со мной, когда закончат?"
– Ну, чёрт меня возьми, если ты не прав, - ругался Белоснежка, насилуя её. - Она очень даже ничего, я говорю тебе. Точно так же, как сказал мой папа, когда трахнул овцу, я чертовски с ним согласен, это самый тугой зад, который я когда-либо трахал.
– А я говорил тебе!
– Зажми потуже, рыженькая, зажги, как умеешь, а то ты можешь расстроить меня и моего приятеля, и тогда мы отрежем твои маленькие кексовые титьки, и ты подавишься ими до смерти.
Хейзел собрала каждую йоту силы в своём теле, сосредоточила её на своём сфинктере и сжала...
– Э-э-э-э!
Ещё больше спермы попало в её кишечник; Хейзел чувствовала, что этот вклад был значительно больше, чем вклад первого деревенщины. Член дёрнулся в любопытной дрожи, когда яйца нападавшего приблизились к её влагалищу.
Мужчина выдохнул.
– Если бы она могла сделать свой анус ещё туже, она бы, вероятно, перерезала трубу из ПВХ.
– Или смяла пустую банку из-под Bud.
– Э-э-э... Жаль, что у нас её нет, - его бёдра приблизились к ягодицам Хейзел. - Да расслабься же, рыжая, ну вот, хорошо.
Хейзел была в отчаянии.
"Он только что кончил, так что... что он сейчас делает?"
Казалось, он качает бёдрами, как игрок в гольф, перед тем, как сделать удар.
– Почти готово.
А потом...
"Боже мой..."
Он начал мочиться.
– Видишь ли, чего я всегда не понимал, так это того, что если ты собираешься кончить суке в зад, то почему ты не можешь и помочиться, а?
– Точно.
Хейзел поморщилась, уткнувшись лицом в грязь.
"А я думала, что это я больная на голову".
В нижней части её живота расцвёл жар; она чувствовала, как её кишечник набухает и наполняется, она даже чувствовала, как поступившая моча прослеживает извилины её толстой кишки. После того, как должно было пройти две полных минуты, поток не уменьшился.