Затаившийся у порога
Шрифт:
Рот на лбу мужчины - или существа - улыбается в сложном удовлетворении.
– Это должно тебе помочь, - его голос хрипит, и снова...
Бам!
Он бросает тебя на пол.
С ещё более невообразимым отвращением ты замечаешь, что его огромный мошоночный мешок теперь сдулся, как будто каждая из "виноградин" опустела...
"В меня", - понимаешь ты.
Избыток сочится из твоей вагины, и он действительно похож на мармелад, но слегка мутный и испещрённый крошечными чёрными шариками, которые напоминают тебе целые перчинки.
– Теперь это не займёт много времени.
Твой чудовищный
– Видишь ли, я эктогенно трансфицированный шоггот, но ты не можешь знать, что это значит. У меня около десяти процентов, которые видоизменяются; им нравится менять вещи по сравнению с тем, чем они были когда-то...
Слова крутятся в голове.
"Шоггот. Эктогенно... трансфицированный..."
Они ничего не значат. Но теперь твой пот начинает литься...
– Хотелось бы, чтобы меня полностью перевели в слугу, но они этого не сделают. Я недостаточно умён... Чёрт...
Ты начинаешь дрожать и...
– Никакого этого девятимесячного дерьма. Когда девка получает "киску", полную шогготской спермы, это занимает не больше минуты или двух...
И твой живот начинает вздуваться. На ум приходит образ воздушного насоса, наполняющего пляжный мяч; давление такое великое, спину вдавливает в пол, а потом ты замечаешь, что грудь тоже набухает, наполняется нечеловеческим молоком, а в животе растёт что-то мерзкое. Твой пупок выворачивается наизнанку, а затем ты стонешь от нарастающей боли.
– Видишь, как быстро? Разве это не круто?
Всего через несколько секунд твой живот станет больше, чем у Сони.
– Пора выйти этой твари, - хлюпает существо. - Толкай. Вытолкни его.
Ты напрягаешь мышцы и толкаешь... и кричишь от боли.
– Позволь мне помочь тебе, - предлагает существо.
Он кладёт ботинок тебе на живот и начинает медленно надавливать. Вода выплёскивается, когда давление разрывает мембрану; ты вскрикиваешь. Живот опускается ещё немного.
– Вот так, - бормочет он.
Ты чувствуешь, как растягивается твоя вагина, затем волны боли заставляют тебя биться в конвульсиях, когда ты ощущаешь, как что-то извивающееся выскальзывает из тебя.
Ты слышишь детский плач.
– Привет, маленький засранец, - говорит перевёрнутый рот человека-монстра. Глаза на его щеках смотрят на тебя. - Это мальчик.
Он поднимает его.
Сначала твои собственные глаза останавливаются на сияющем личике и животе ребёнка, которые кажутся нормальными. Он пухленький, приятный, даже милый, но потом раздаётся крик, когда ты видишь, что его руки и ноги представляют собой извивающиеся щупальца. А лицо ребёнка? Нормальное?
Не совсем.
Его рот представляет собой бледную беловато-розовую присоску размером с чашку для эспрессо.
Уродливый отец младенца кладёт его на твою грудь, после чего младенец тут же находит набухший сосок и начинает сосать...
– Вот так. Мамочка и её малыш.
Он поднимает тебя; ты чувствуешь, как чудовищная плацента висит, как хвост, между твоими ногами. Пока маленькое существо высасывает молоко из твоей мокрой груди, голос отца хрипит:
– Ты права. Это всего лишь фантазия, но фантазия не что иное, как куча дерьма из твоей собственной головы. Что ты должна понять
здесь? В этом месте? Дерьмо из твоей собственной головы смешивается с дерьмом снаружи..."Снаружи" - произносишь ты слово, обмякнув на его руках. Ребёнок уже опорожнил одну грудь, поэтому охотится за другим соском.
– Когда всё твоё молоко будет выпито, он выпьет твою кровь, - предупреждают тебя. - Теперь я пойду туда и трахну эту беременную. Ты не поверишь, что сперма шоггота сделает с уже беременной девкой. Это часть работы...
Перевёрнутый рот опускается к твоему и очень нежно целует тебя.
– Но чувак не врал, просто чтобы ты знала. Все десять элементов Евклида неверны. Постоянные углы податливые. Как глина...
– Что? - ты бредишь.
– И последнее, - слизь течёт из уголков его рта. - Найди камень... и будешь вознаграждена.
А потом ты кричишь, когда он бросает тебя и твоего ужасного ребёнка в яму с экскрементами...
– Хейзел! - срывается пронзительный голос. - Господи, сколько времени тебе нужно, чтобы помочиться!
Хейзел очнулась от злого видения, как будто её ударили по лицу.
"Бля, откуда ЭТО взялось?"
С неё капал пот, она всё ещё сидела на грубой дыре в доске.
– Э-э-э... иду! - крикнула она в ответ.
Шорты задрались, она вылетела из сортира. Выражение её лица, несомненно, свидетельствовало о том, что её тошнит.
– Что с тобой не так? - спросила Соня, прислонившись к крылу машины. - Ты вся покраснела и взволнована.
– Я... в этом сортире жарче, чем в печи для пиццы, - только и смогла сказать Хейзел.
Видение или сон наяву, или что бы то ни было - кошмар - смутили её, и, выходя из туалета, она инстинктивно оглянулась через плечо. Не было ничего нового в том, что непристойные и даже болезненные фантазии подкрадывались к ней, когда она меньше всего этого ожидала, но это?
"Невероятно..."
К ней вернулось украденное дыхание. Когда Соня полезла в багажник за сумками, Хейзел хлопнула её по рукам и оттолкнула.
– Ты беременна, помнишь? Готова родить? Беременные женщины не таскают чемоданы.
– Мне не нужна няня!
– Не спорь. Открой дом; я возьму сумки.
Несмотря на свою гибкую фигуру, Хейзел умудрилась за одну ходку унести и большие чемоданы, и оба их ноутбука. Соня оставила входную дверь полуоткрытой; когда Хейзел ступила на деревянную веранду, она не могла не посмотреть на странный дверной молоток: лицо из потускневшей меди с большими пустыми глазами, но без носа и рта. По какой-то причине безликое лицо вызвало у неё странную дрожь.
– Боже мой, здесь жарче, чем на улице! - Соня взвизгнула изнутри.
Хейзел переступила порог, охваченная раздражающим жаром, но тут же вздохнула.
– Ты не шутишь, - она бросила сумки и побежала открывать каждое окно. - Надеюсь, у нас будет попутный ветер, - но потом она сдулась, когда воздух оставался застойным. - Соня, найди свет.
– Я пытаюсь!
Хейзел услышала, как щёлкнули выключатели, и, наконец, длинная и широкая передняя комната наполнилась светом.
– По крайней мере, они экологичные, - заметила Соня о спиралевидных высокоэффективных лампочках, которые висели на шнурах в стропилах. - Боже, это место похоже на Бонанзу.