Затерянные сказания

Инспектора трепетали перед Эшессом, выяснив титул командира. Заламин пользовался своим влиянием и ограждал Элью от нежелательного вмешательства. Он лично досматривал её грузы, не подпуская других заламинов и близко. Сумел подружиться с Домиником, поскольку избавил мальчишку от необходимости прятаться в ящик при очередной проверке. Разумеется, Эшесс не знал о тайнике. Просто Элья больше не заставляла брата скрываться. При условии, что он будет тихо сидеть в каюте и не высовываться. Доминик молчал о том, что они перевозят оружие и участвуют в сопротивлении. Соображал, не маленький. Да и сестрица строго-настрого повелела и пригрозила, что отправит его на ледяную Вероссу, если проболтается.

Эшесс с Эльей виделись часто и проводили вместе по нескольку сэптимов. Иногда Эшесс провожал их от Атмолата на много акмелей и возвращался обратно на фланоцикле. Принц-заламин дарил возлюбленной драгоценности из имперской сокровищницы. Элья сперва от подарков отказывалась, а затем рассудила, что им с братом когда-нибудь это пригодится. Не верила она в бессмертную любовь заламина. Девушка понимала, что их пути разойдутся, а пока наслаждалась моментами счастья и страстными объятиями.

Эшесс лишь изредка вспоминал Шэгши. Настолько очаровала его руннэ. Пустила корни в оба сердца и там проросла новыми побегами, глубоко и навеки... А Элья любила слушать перестук сердец любимого, лёжа на его груди.

Эшесс покупал подарки и Доминику. В основном игрушки и лакомства. Мальчишка неизменно вертелся подле него и засыпал вопросами. Однажды когда они сидели в рубке и поедали запечённые фрукты с кремом, Доминик заинтересовался жалом заламина.

– Почему у тебя есть, а у меня нет? Мой отец заламин...

– Именно поэтому и нет, - ответил Эшесс.
– Заламины не производят себе подобных. Только нагги и нассаримы, совместно с нагари.

– Но я наполовину, как ты, - упорствовал мальчишка.

– Даже не на четверть, - пытался объяснить Эшесс.
– Мои родители - наггер-апа и адзифи-моа. Поэтому я заламин. А тебя родила женщина - руннэ от заламина... Чувствуешь разницу? Ты не такой как я.

Мальчик упрямо качал головой и настырно вопрошал:

– Почему?! Почему?! Почему?!

– Вот бестолковый! Да у тебя глаза, как у руннэ.

– Нет! Как у заламина!

В действительности, глаза Доминика постоянно меняли цвет: то синие, как у сестры, то зелёные, как у заламин-апа. А вот зрачки чаще бывали круглыми.

– У меня уши не раздвоенные!
– после напряжённых раздумий выдал паренёк.
– Как у заламина, а не руннэ.

Эшесс рассмеялся и неожиданно спросил:

– А твой заламин-апа, отец, или как там у вас... Он хорошо к тебе относился?

Доминик пожал плечами.

– Он нас не обижал, если хочешь знать...

– Просто не обращал внимания, - вмешалась Элья в их "мужской" разговор.

"Ничего странного, - подумал Эшесс.
– Кто же серьёзно относится к ублюдку, зачатому с рабыней?"

А Доминик - выродок, ошибка природы, по наггеварским понятиям. Если бы Элья не увезла брата из четвёртого округа, то он, скорей всего, стал бы рабом, как и его мать. Никаких прав или привилегий перед остальными детьми, рождёнными в рабстве. Заламины-апа радели лишь об адзифи-мими - своих настоящих детях от любимых адзиф и охраняли наггешей - последышей наггер-апа...

Эшесс внезапно задумался. А что если бы у них с Эльей были дети?.. Такие, как Доминик, или похожие на Элью. Как бы он любил их, защищал и заботился...

Элья особо на эту тему не заморачивалась. Он предохранялась, не забывая о печальной участи своей матери. Запаслась мешком контрацептивов, заняла баночками все полки в шкафчиках, не посвящая в подробности Эшесса. Пусть им будет хорошо, но без последствий...

– А почему у тебя нет трещотки?
– пристал Доминик.

– Где?
– сперва не сообразил, погружённый в раздумья Эшесс.

– На жале.

– А с чего бы ей там быть?
– в свою очередь удивился заламин.

– Некоторые носят. У моего отца была...

И впрямь, зачастую столичные и провинциальные щеголи в дань моде украшали жало изысканными трещотками, издающими разнообразные звуки при малейшем движении жала и при ходьбе. Эшесс считал это непозволительной тупостью и выпендрёжем.

– Видишшь ли, малышш, - зашипел он, наклоняясь к мальчику и сузив глаза.
– Я - звёздный инспектор, охотник. Зачем мне, подкрадываясь к добыче, выдавать себя глупой трескотнёй?

Мальчуган испуганно отшатнулся.

– Прекрати! Ты пугаешь его, - Элья пожурила возлюбленного и напустилась на брата:

– Не задавай дурацких вопросов! Мало ли, кто, чего себе вешает. Может, Эшу ещё и бантик туда повязать?
– эти слова вызвали у заламина улыбку.

– Жало и так прекрасно, - уверенно заключила девушка, - и без побрякушек.

– Ещё бы! Кому как не тебе об этом знать, - съязвил несносный мальчишка...

Элья в шутку отшлёпала болтливого братца, выдворила в каюту и заперла там. После чего они с Эшем несколько часов подряд предавались любви в самых разных местах корабля. И даже на пульте управления в рубке...

Перед тем как Элья покинула Атмолат, Эшесс протянул ей гладкую зелёную шкатулку с золотистой змеёй на крышке. Девушка открыла и ахнула... В измарилловом бархате лежала оранжевая диадема, сверкая драгоценными камушками.

– Откуда это у тебя?

– Из императорской сокровищницы... Нравится?

– Конечно, - хрипло проговорила Элья.
– С-спасибо, Эши.

– Примерь-ка. Я помогу...

Заламин не видел, как на глаза девушки навернулись слёзы, поскольку стоял у неё за спиной и, помогая закрепить диадему, возился с застёжкой.

Элья не сказала ему, что когда-то украшение принадлежало королеве руннэ. Её безжалостно убил, пронзив жалом в сердце, нагг-полководец. Это случилось много лет назад, когда наггевары захватили королевский дворец на Титании в созвездии Звёздный хоровод.

– Красавица!
– воскликнул Эшесс, подводя Элью к зеркалу.
– Только посмотри на себя. Будто специально для тебя изготовили...

"Для королевы руннэ, - печально думала Элья, разглядывая своё отражение.
– Мама говорила, что мы с ней похожи, как сёстры... "И больше уже никогда она не наденет короны, и хладные струи дождя омоют её усыпальницу в ринзе ветров..."".