Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)

– Бедняга, - воскликнула Свайнхильд, начиная что-то понимать.
– Ты не в своем уме, верно? Что же ты раньше не сказал? Послушай, - вдруг сообразила она, - когда ты сказал, что хочешь поговорить со мной, ты на самом деле хотел только поговорить, да?

– Конечно, что же еще? А теперь, Адоранна, выслушайте меня. Я не знаю, что произошло - быть может, какое-то гипнотическое внушение, - но я уверен, что если вы постараетесь, то вспомните меня. Попробуйте сосредоточиться: представьте большой дворец из розового кварца, рыцарей и дам в изысканных туалетах, вереницу веселых праздников и торжеств...

– Не торопись, голубчик.

– Свайнхильд достала из-под прилавка бутылку, выбрала два мутных стакана из груды посуды, сваленной в деревянную мойку, и наполнила их. Она приподняла свой стакан и вздохнула.

– Твое здоровье, приятель. Ты такой же ненормальный, как пара скачущих белок, но, надо признаться, у тебя занятные фантазии.

Уверенным движением она подняла стакан и залпом осушила его. Лафайет отхлебнул из своего стакана, скривился, а затем выпил все до дна. С непривычки он закашлялся, и Свайнхильд сочувственно посмотрела на него.

– Дело в том, что...
– начал Лафайет и запнулся.
– Дело в том, что я не могу ничего объяснить, - безнадежно закончил он.

Вдруг с новой силой заныли ссадины и ушибы. Он с тоской подумал о хорошем обеде, горячей ванне и теплой постели.

Свайнхильд погладила его руку своей жесткой маленькой ладонью.

– Не переживай об этом, дорогой. Завтра, может быть, все станет лучше.

Потом резко прибавила:

– Только я в этом сильно сомневаюсь.

Она вновь наполнила свой стакан, осушила его и, взяв пробку, решительно заткнула ею бутылку.

– Лучше не будет, пока правит этот козел, герцог Родольфо.

Лафайет до краев наполнил свой стакан и вновь залпом выпил его, не сознавая, что он делает, пока огненная жидкость не обожгла ему горло. Отдышавшись, он спросил:

– Не могли бы вы сказать мне, где я нахожусь и что здесь происходит? Похоже, это не Артезия. И тем не менее, существует определенное сходство: вы с Аланом, например, да и ландшафт в целом. Если мне удастся установить и другие существенные параллели, то я, возможно, сумею во всем разобраться.

Свайнхильд рассеянно почесала под мышкой.

– Рассказывать-то особенно нечего. Пару лет тому назад это было вполне приличное герцогство. Мы, понятно, не были богаты, но как-то сводили концы с концами. Потом дела пошли хуже и хуже: налоги, правила, законы. Сначала все пожрала саранча, потом два года подряд урожай винограда страдал от милдью, потом кончились дрожжи, а вслед за ними исчез и эль. Мы кое-как перебивались на импортном роме, но потом и он кончился. С тех пор сидим на пиве и колбасе из сурков.

– Кстати, о сурках, - сказал Лафайет.
– Это, должно быть, вкусно.

– Бедняга, ты, видно, проголодался.

С этими словами Свайнхильд подняла брошенную сковородку, помешала угли в очаге и бросила лепешку из серого подозрительного мяса в плавящийся на сковороде жир.

– Расскажи мне об этом герцоге Родольфо, - предложил Лафайет.

– Я только раз и видела его, когда однажды в три часа ночи возвращалась из герцогских казарм. Я там, понимаешь, навещала заболевшего приятеля. А старикашка в это время прогуливался в своем саду. Было еще рано, вот я и решила перелезть через забор и завести с ним знакомство. Такие, как он, не в моем вкусе, но связи во дворце никогда не помешают.

И Свайнхильд кинула на Лафайета взгляд, который должен был выражать смущение.

– Но старый дурак быстренько выдворил меня оттуда, - закончила она, разбивая крохотное яйцо о край сковороды.
– Начал говорить, что я ему в племянницы гожусь. На большее у него ума не хватило. Вот я и спрашиваю: как может этот старый осел управлять страной?

Лафайет задумался.

– Скажи мне, э-э... Свайнхильд, как мне получить аудиенцию у этого герцога?

– Не стоит пробовать, - посоветовала она.
– У него скверная привычка бросать львам всех, кто ему не угодит.

– Только он может знать, что здесь происходит, - размышлял вслух Лафайет.
– Видишь ли, я полагаю, что Артезия на самом деле не исчезла исчез я.

Свайнхильд глянула на неге через плечо, прищелкнула языком и покачала головой.

– Подумать только, тебе ведь не дашь много лет, - сказала она.

– Много лет? Да мне еще нет и тридцати, - возразил Лафайет.
– Хотя, по правде сказать, сегодня я чувствую себя столетним стариком. Но теперь у меня есть хоть какой-то план, это уже легче.
– Он принюхался. Свайнхильд поставила перед ним тарелку с отбитыми краями, на которую переложила поджаренную лепешку и коричневатую яичницу.

– Это действительно сурок?
– с сомнением спросил он, искоса разглядывая угощение.

– Совершенно верно, сурок, как я и обещала. Желаю приятного аппетита, господин. Лично я никогда не могла проглотить эту гадость.

– Послушай, почему бы тебе не называть меня Лафайетом, - предложил он, принимаясь за еду. По виду блюдо отдаленно напоминало клейстер, но оказалось совершенно безвкусным, что, вероятно, было к лучшему.

– Это слишком длинно. Я буду звать тебя Лейф.

– Лейф! Как будто я какой-нибудь увалень в комбинезоне на одной лямке и босиком, - запротестовал Лафайет.

– Ну вот что, Лейф, - сказала Свайнхильд тоном, не терпящим возражений, и положила локти на стол.
– Хватит молоть ерунду. Чем скорее ты выкинешь из головы свои бредовые фантазии, тем лучше. К чему привлекать к себе внимание? Если люди Родольфо заподозрят, что ты нездешний, ты очутишься на дыбе прежде, чем успеешь крикнуть "караул". А потом они вытянут из тебя все твои секреты, пощекотав хорошенько плеткой.

– Секреты? Какие секреты? Моя жизнь - как открытая книга. Я невинная жертва обстоятельств.

– Ясное дело: ты безвредный дурачок. Но попробуй-ка убедить в этом Родольфо. Он подозрителен, как старая дева, учуявшая в душевой кабинке запах мужского одеколона.

– Я уверен, что ты преувеличиваешь, - твердо сказал Лафайет, подчищая тарелку.
– Лучше всего чистосердечно рассказать ему обо всем. Я поговорю с ним, как мужчина с мужчиной. Объясню, что я совершенно случайно попал сюда при неясных обстоятельствах, а потом спрошу, не знает ли он кого-нибудь, кто занимался бы несанкционированными опытами по регулированию физических энергий. Да я почти уверен, - продолжал он, увлекаясь, - что он сам имеет связь с Центральной. Здесь наверняка работает помощник инспектора по континуумам, и как только я все объясню...