Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)
Шрифт:
– Нет, конечно, нет, но...
– Послушай, Лейф, давай без глупостей! Либо у нас все поровну, либо отправляйся спать на кухонном столе, со всеми своими деньгами.
– Он почувствовал рядом с собой ее горячее, молодое тело. Она перегнулась через него, чтобы задуть свечу.
– Дело вовсе не в этом, - слабо запротестовал Лафайет.
– Дело в том, что...
– Тогда в чем же?
– Я что-то никак не соображу, в чем дело. Мне только кажется, что мы оказались в довольно щекотливой ситуации: внизу храпит твой муженек, а выход отсюда только один.
– Кстати, о храпе, -
– Уже несколько минут я не слышу ни звука.
При этих словах дверь с треском распахнулась. При свете высоко поднятого масляного фонаря Лафайет увидел разъяренное лицо Халка. Его глаз украшал огромный синяк, а над ухом вздулась шишка величиной с куриное яйцо.
– Ага!
– заорал он.
– Блудница Иезавель! Прямо под моей крышей!
– Под твоей крышей!
– передразнила его Свайнхильд, Лафайет же в это время старался вжаться в стену.
– Насколько я помню, этот притон достался мне от моего отца, и я по доброте сердечной подобрала тебя на улице, после того как мартышка стащила твою шарманку или что ты там еще мне наплел!
– Как только я увидел этого прилизанного хлыща, я сразу же заподозрил неладное, - прорычал Халк, тыча в сторону О'Лири пальцем словно кавалерийским пистолетом. Он повесил фонарь на крюк у двери, засучил рукава, обнажив бицепсы размером с тыкву, и ринулся к кровати. Отчаянным движением Лафайет выпутался из одеяла и соскользнул в щель между матрацем и стеною. Голова Халка врезалась в стену с треском, напоминающим удар разъяренного быка в ограду арены. Великан пошатнулся и осел на пол, как мешок с консервами.
– Ну и удар у тебя, Лейф, - прозвучал откуда-то сверху восхищенный голос Свайнхильд.
– Наконец-то этот грубиян получил по заслугам.
Кое-как высвободив руки и ноги из обмотавшегося вокруг него одеяла, Лафайет вылез из-под кровати - и встретил устремленный на него взгляд Свайнхильд.
– Чудной ты парень, - сказала она.
– Сначала сшибаешь его с ног одним ударом, а потом прячешься под кроватью.
– Я уронил контактные линзы, - надменно ответил Лафайет, поднимаясь на ноги.
– Ну, да бог с этим. Я редко пользуюсь ими, разве что придется написать завещание.
– Он схватил свои вещи и стал натягивать их с предельной скоростью.
– Я думаю, завещание не помешает, - вздохнула Свайнхильд, перекидывая прядь светло-русых волос через плечо.
– Когда Халк придет в себя, он вряд ли будет в хорошем настроении.
Она разыскала в скомканных простынях свои вещи и стала одеваться.
– Не беспокойся, не стоит меня провожать, - поспешно сказал Лафайет. Я знаю, где выход.
– О чем это ты говоришь, приятель? Ты что же, думаешь, я останусь здесь после всего, что произошло? Давай-ка уберемся отсюда, пока он не очнулся, не то тебе опять придется усмирять его.
– Пожалуй, ты права. Тебе неплохо было бы пожить у матери, пока Халк поостынет. А тогда ты сможешь объяснить ему, что он ошибся, и на самом деле все было совсем не так.
– Совсем не так?
– недоуменно переспросила Свайнхильд.
– А как же все было? Но можешь не отвечать. Ты странный парень, Лейф, но я думаю, ты действуешь из лучших побуждений - чего нельзя сказать об
Лафайету показалось, что в уголке голубого глаза блеснула слезинка, но, прежде чем он успел в этом удостовериться, Свайнхильд отвернулась.
Она застегнула корсаж, открыла скрипучие дверцы шкафа, встроенного в стену за дверью, и достала широкую накидку.
– Пойду приготовлю что-нибудь перекусить нам в дорогу, - сказала она, спускаясь по темной лестнице. Лафайет взял фонарь и последовал за ней в кухню. Пока Свайнхильд складывала в корзину буханку грубого хлеба, кусок черноватой колбасы, яблоки, желтый сыр, кухонный нож и бутыль подозрительного лиловатого вина, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, напряженно прислушиваясь к каждому звуку, доносящемуся сверху.
– Ты очень предусмотрительна, - сказал Лафайет, беря корзину. Надеюсь, ты не будешь против, если я тоже кое-что добавлю в знак признательности?
Лафайет стал рыться в карманах, во Свайнхильд остановила его:
– Не надо. Деньги пригодятся нам в дороге.
– Нам?
– Лафайет удивленно поднял брови.
– Где живет твоя мать?
– Вот заладил! Ты что, помешался на матерях? Моя мать умерла, когда мне был год. Давай поторапливаться, Лейф. Нам надо уйти подальше, прежде чем мой благоверный пустится за нами в погоню.
И она распахнула заднюю дверь навстречу порыву холодного ветра.
– Но ты не можешь идти со мною!
– Почему это? Нам по пути.
– Ты тоже хочешь увидеть герцога? Но мне казалось, ты сказала...
– Да пропади пропадом твой герцог! Я просто хочу попасть в большой город, посмотреть на сверкающие огни, пожить немного в свое удовольствие, пока я еще молодая. Лучшие годы жизни я провела за стиркой носков этого борова, предварительно силой стягивая их с него. И что я за это получила? Великолепный бросок, последовавший за ударом сковородкой в целях самозащиты.
– Но... что могут люди подумать? Ведь Халк вряд ли поверит, что ты меня не интересуешь, я хотел сказать, не интересуешь, как...
Свайнхильд с вызовом подняла подбородок и оттопырила нижнюю губку выражение, при помощи которого принцесса Адоранна разбила не одно сердце.
– Прошу прощенья, благородный сэр, мне это как-то не пришло в голову. Но теперь я поняла свою ошибку и оставлю вас. Ступай вперед! Я как-нибудь обойдусь без твоей помощи.
Она развернулась и пошла по освещенной луной улице. На этот раз О'Лири был уверен, что увидел слезинку на ее щеке.
– Свайнхильд, подожди!
– Он бросился вслед за ней и схватил ее за накидку.
– Я хотел сказать... Я не хотел сказать...
– Оставь, пожалуйста, - сказала Свайнхильд голосом, в котором Лафайету почудились нотки отчаяния.
– Я прекрасно жила до того, как ты явился, смогу как-нибудь прожить без тебя и дальше.
– Свайнхильд, я скажу тебе правду, - выпалил он, забегая вперед. Истинная причина того, что я... э-э-э... сомневался, стоит ли нам путешествовать вместе, заключается в том, что я испытываю к тебе сильное влечение. Поэтому я не могу ручаться, что всегда буду вести себя, как полагается джентльмену. А я женатый мужчина, и ты замужем, и...