Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)

Он остановился и перевел дух. Свайнхильд тоже остановилась, пристально взглянула ему в лицо и обвила его шею руками. Ее бархатные губы прижались к его губам, и он ощутил все изгибы ее стройного тела...

– А я уж подумала, что мои чары на тебя не действуют, - призналась она, покусывая его за ухо.
– Чудной ты, Лейф. Но я тебе верю. Ты и впрямь такой джентльмен, что никак не можешь оскорблять девушку.

– Именно так, - поспешно согласился Лафайет.
– А еще я подумал, что скажут моя жена и твой муж.

– Ну, об этом не стоит беспокоиться, - и Свайнхильд вскинула голову. Прибавь-ка шагу: если мы поторопимся, то к рассвету будем в Порт-Миазме.

3

Стоя на вершине каменистого холма, Лафайет оглядывал залитый лунным светом пологий, пустынный склон, опускавшийся к серебристой поверхности большого озера, протянувшегося до самого горизонта. Острова, раскинувшиеся широким полукругом на его неподвижной глади, являлись продолжением гряды гор, которая протянулась по левому берегу. На самом последнем островке в цепи мерцали огни далекого города.

– Я с трудом могу поверить, что уже однажды путешествовал по этой местности, - сказал он.
– Если бы мне не посчастливилось найти оазис с автоматом кока-колы, я бы умер в пустыне от жажды.

– Я стерла ноги, - простонала Свайнхильд.
– Давай немного передохнем.

Они расположились на склоне. Лафайет открыл корзину с едой - и в нос ему ударил резкий запах чеснока. Он нарезал колбасу, и они принялись жевать ее, глядя на звезды.

– Странно, - сказала Свайнхильд, - когда я была маленькой, я думала, что на всех этих звездах живут люди. Целыми днями они гуляют в прекрасных садах, танцуют и развлекаются. Я представляла, что я сирота и меня похитили с такой звезды. Я верила, что когда-нибудь за мной вернутся и заберут обратно.

– А я, как ни странно, никогда ни о чем подобном не думал, - ответил Лафайет, - но однажды обнаружил, что стоит мне сосредоточить физические энергии, и раз - я в Артезии!

– Послушай, Лейф, - прервала его Свайнхильд.
– Ты отличный парень, только перестань молоть чепуху! Одно дело мечтать, и совсем другое дело принимать мечты за правду. Забудь весь этот бред об энергиях и вернись с неба на землю: ты всего-навсего в Меланже, нравится тебе это или нет. Меланж не бог весть что, но с этим надо смириться.

– Артезия, - вздохнул Лафайет.
– Я бы мог быть там королем - только я отказался от престола. Слишком большая ответственность. Но ты была принцессой, Свайнхильд. А Халк - графом. Отличный парень, если только его получше узнать...

– Ну, какая я принцесса?
– невесело рассмеялась Свайнхильд.
– Я кухарка, Лейф, и этим все сказано. Сам подумай, мыслимое ли это дело: я разряжена в пух и прах, смотрю на всех свысока, а рядом бежит пудель на поводке?

– Не пудель, а тигренок, - поправил ее Лафайет.
– И ты ни на кого не смотрела свысока, у тебя был прекрасный характер. Правда, однажды ты вспылила, когда решила, что я пригласил горничную на бал...

– А как же иначе?
– удивилась Свайнхильд.
– С какой стати я стала бы приглашать на свою пирушку всяких служанок-замарашек?

– Минуточку, - вспылил Лафайет.
– Дафна ни в чем не уступала никому из приглашенных дам - разве что тебе. Она настоящая красавица, надо было только отмыть ее и прилично одеть.

– Мне бы новые тряпки не помогли - я все равно не стала бы леди, уверенно заявила Свайнхильд.

– Чепуха, - возразил Лафайет.
– Если бы ты только постаралась, ты была бы не хуже других - даже лучше.

– Ты считаешь, что я стану лучше, если надену модное платье, отмою руки и буду ходить на цыпочках, так, что ли?

– Я вовсе не это имел в виду. Я хотел сказать, что...

– Пустое, Лейф. Болтаем невесть о чем. У меня неплохая фигура, я сильная и выносливая - этого вполне достаточно. На что мне еще кружевные панталоны? Ты согласен со мной?

– Знаешь что? Когда мы попадем в столицу, мы пойдем к парикмахеру и сделаем тебе прическу, а потом...

– Не стоит, Лейф. Я не стыжусь своих волос. К тому же пора в путь. До отдыха еще далеко - впереди длинная дорога. К тому же нам предстоит переправиться через озеро, а это нелегкое дело, можешь мне поверить.

Берег озера у подножья скалистого мыса оказался заболоченным; от воды шел запах водорослей и разложившейся рыбы. Поеживаясь, Лафайет и Свайнхильд вошли по щиколотку в илистую воду и стали оглядывать неровный темный берег. Но тщетно старались обнаружить они признаки каких-нибудь плавающих средств, при помощи которых можно было бы переправиться в город на острове, чьи огни сияли и искрились над темной водой.

– Старое корыто, видно, потонуло, - заключила Свайнхильд.
– Раньше оно каждый час плавало в город, и за полтора доллара можно было переправиться на ту сторону.

– Очевидно, нам следует подумать о другом способе переправы, - заметил Лафайет.
– Посмотри, видишь эти лачуги на берегу? Там, должно быть, живут рыбаки. Я уверен, что кто-нибудь из них за плату согласится доставить нас на тот берег.

– Будь осторожен, Лейф: об этих рыбаках идет дурная слава. Они запросто могут тебя прикончить, очистить карманы, а тело бросить в воду.

– Ничего не поделаешь, придется рискнуть. Нельзя же оставаться здесь мы так совсем окоченеем.

– Послушай, Лейф...
– она схватила его за рукав.
– Давай пройдем вдоль берега и поищем лодку, которая плохо привязана, и...

– Ты предлагаешь, чтобы мы украли лодку и тем самым лишили какого-нибудь беднягу средств к существованию? Стыдись, Свайнхильд!

– Ну, ладно, ладно. Оставайся здесь, я сама позабочусь о лодке.

– Эти слова не делают тебе чести, Свайнхильд, - строго сказал Лафайет.
– Мы будем действовать прямо и открыто. Помни, что в жизни следует оставаться честным при любых обстоятельствах.

– Чудно говоришь, Лейф. Ну да делай как знаешь.

По илистому берегу Лафайет направился к ближайшей хижине, которая представляла собой покосившееся строение из прогнивших досок. Из заржавелой трубы поднимались худосочные колечки дыма, подхватываемые порывами ледяного ветра. Из-под опущенного на единственном окне ставня просачивалась тонкая полоска света. Лафайет постучал в дверь. Через некоторое время внутри послышался скрип пружин кровати.

– Кто там?
– раздался хриплый недовольный голос.

– Э-э-э... Мы путешественники, - ответил Лафайет.
– Нам надо переправиться в столицу. Мы готовы хорошо заплатить.
– Он охнул, получив от Свайнхильд удар локтем в бок.
– Насколько позволят наши средства, конечно.

Послышалось чертыхание, сопровождаемое звуком отодвигаемого засова. Дверь слегка приоткрылась, и где-то на уровне плеча Лафайета показался воспаленный, слезящийся глаз, который уставился на них из-под косматой брови.