Затмение: Корона

— Служба безопасности Второго Альянса отзвонится во Францию, — заметил Баррабас. — Они пошлют группу перехвата.

Смок покачал головой.

— Нас лодка встретит ещё до того, как этот паром причалит к берегу. Я договорился с боцманом. Через несколько минут объявят, что на пароме авария, примерно в миле от французского побережья...

Джо Энн его не слушала.

— Боже, Боже. Эти ребята погибли за нас.

Баррабас обнял её за плечи и засунул в ладошку белый пластиковый стаканчик горячего шоколада.

— Не плачь из-за них. Они ради этого и жили, милая. Они в каком-то смысле уже мертвы, они все мертвы, дорогая, по уши. Это порождения войны. У них крыша давно уже поехала.

Она закусила губу и отвернулась к окну.

— Ой блин. Что ж я наделала?

Непонятно было, что она имеет в виду. Что ж я наделала, чтобы заслужить в такое вляпаться? Или: Что ж я натворила?

Баррабас решил не уточнять.

Париж, три дня спустя

Винный погреб, переделанный НС под зал совещаний, был набит до отказа. И самое грустное, думал Роузлэнд, в том, что все тут отпетые трезвенники поневоле. Он бы с радостью напился.

Лидеры парижского Нового Сопротивления сидели в тесноте — на складных металлических стульях, на полу, просто на корточках у стен. Дверь открыли, но в помещении было душновато. Стейнфельд и Смок за столом листали распечатки, остальные сидели, глядя на них, нестройными рядами. Хэнд расположился поодаль, внося заметки в свой КПК.

— Насколько близки они к осуществлению своей программы? — спросил Торренс.

Смок вздохнул. Бросил взгляд на новых участников, англичанина Патрика Баррабаса и молодую американку Джо Энн Тейк.

— Исходя из данных, которые мы получили в ходе экстракции Джо Энн, вирусная атака будет предпринята сразу, как только они накопят достаточное количество патогена. У них есть для этого производственные мощности. Когда вирус выпустят в окружающую среду, он некоторое время будет размножаться там — но не до бесконечности. Он спроектирован так, чтобы самостоятельно отмереть. Убив перед тем сотни миллионов. Они продолжают тестировать его эффективность, но вряд ли на эти испытания уйдёт много времени.

Мне бы сейчас разразиться воплями, вскипеть от гнева, испытать шок, думал Роузлэнд. Хоть что-нибудь.

Но он ничего не чувствовал. Он не удивился. Новое Окончательное Решение вполне гармонично разместилось в уравнении. Это в их стиле. Он чего-то в этом роде и ждал. Вполне осмысленный поступок. Расоселективный вирус, поражающий только людей с неугодной ДНК: такой эффективности старые нацисты позавидовали бы.

Отец Леспер заметил:

— Думаю, они уже некоторое время — около месяца — тестировали в центрах переработки ранние версии вируса. Люди там умирают быстрей обычного, и симптомы странные.

— Oh, merde [62] , — прошептала Бибиш. Глаза её наполнились слезами. Торренс обнял её. Все пару мгновений сидели тихо, представив себе страдания умирающих.

— Вы без проблем выбрались из страны? — спросил Роузлэнд, мотнув головой в сторону Баррабаса и Джо Энн. Он хотел сменить тему. Он просто думать не мог про то, как дети умирали от вируса.

— Были некоторые, — сказал Смок. — В гавани. Там нас поджидали убийцы ВА. Без формы, но с оружием. Они полиции ничего не сказали. — Он скорбно усмехнулся. — Британские мальцы-скейтбордисты с ними разделались. Далия кой-кому позвонила, собрала банду. ВАшники попытались было нас перехватить, а тут откуда ни возьмись эти панки...

62

Вот дерьмо (франц.).

Роузлэнд сморгнул.

— Скейтбордисты? Вы что, шутите?

Но он не удивился. Он ничему больше не удивлялся.

Смок добавил с грустным удовлетворением:

— ВАшники, по всему судя, крутые перцы, а вопили, как резаные.

Они говорили отсутствующим тоном. Все думали о том, что надвигалось. Кое о чём другом.

— Жером-X, Беттина и Боунс... — начал Стейнфельд, кивнув тощему, как скелет, негру, который сидел в углу, скрестив руки на груди. — Вломились в компьютеры ВА и выяснили, что те заказывают генетическое сырьё для массового производства вирусов.

— Не может быть, — с отчаянием воскликнул Хэнд. Он сидел справа от Роузлэнда, спиной к стене, и отстукивал заметки на своём «палмере».

Стейнфельд не позволял ему записывать собрания — только заметки делать. И эти записи проверял сам. Уже само присутствие Хэнда здесь подвергало НС достаточной опасности. Роузлэнду оставалось надеяться, что Смок поставил на верную лошадку.

— Это просто... в это просто невозможно поверить! — продолжал Хэнд. — Не посмеют же они так далеко зайти. Такой геноцид, уничтожение целых народов...

— Вы не можете в это поверить? — спросил Торренс безжизненным тоном. Лицо его ничего не выражало. Он большую часть времени так выглядел и говорил с тех самых пор, как состоялась казнь на площади Клиши. — Вы, блин, не можете в это поверить. Вы поверили в центры переработки. Вы видели, как егернаут давит людей и пережёвывает их. Какое значение имеют масштабы?

Хэнд замотал головой. От самоуверенного креакла-репортёра, прибывшего в Париж, и следа не осталось. Он выглядел больным, истощённым и загнанным.

— Наверняка они собираются лишь... угрожать нам вирусом, взять нас всех в заложники...

— Вы когда-нибудь читали про Ваннзейскую конференцию? — поинтересовался у него Роузлэнд. — Нацисты в 1940-х планировали там истребление миллионов. Вы хоть представляете себе, как спокойны были эти клинические психопаты? Психопатическая идеология превращает своих приверженцев в психопатов, Норман. Они воспользуются вирусом.

— Это... неэффективно экономически! Коллапс будет такой, что это попросту непрактично даже для... — Голос Хэнда, задрожав, упал.

— У нашего нового знакомца Патрика Баррабаса есть что рассказать на сей счёт, — ответил Смок. — Они разрабатывают своего рода самодельную рабочую силу. Генетически выводят работный пул тупых, послушных люмпенов. Щенки, так они их прозвали, с потугами на юмор. Полулюди. Сублюди. Карикатура на «низшие расы»... — Он скорчил гримасу. — Вероятно, дело идёт не так, как им бы хотелось. В любом случае, Баррабас скопировал один из видеофайлов ВА и принёс сюда. Вы получите эти материалы, Хэнд.