Затмение: Корона
Шрифт:
Оба горячо закивали, как нашкодившие мальчишки.
— И что вам удалось подслушать?
— Уитчер вошёл в контакт с определёнными сотрудниками ВА через посредников, — начал Стоунер. — Он установил с ними торговлю. Не думаю, что сотрудники ВА отдают себе отчёт в личности истинного покупателя. Второй Альянс развернул своеобразную строго секретную программу вирусной селекции. Генноинженерными методами. Об этом неизвестно даже большинству высших чинов ОРЕГОСа и Партии единства. Вероятно, они пытаются вывести расоселективный вирус. Не знаю, насколько они в этом преуспели. Они, во всяком случае, разработали вирус, который не является расоселективным — но обладает одним из нужных им свойств. Он быстро теряет активность
Она моргнула.
— В Колонии?
— Вряд ли. Кажется, он распределяет их по определённым местам земного шара... мы полагаем, что он намерен выпустить вирус на Земле и переждать эпидемию в Колонии. Он же тут в безопасности будет, сами понимаете.
Она изумлённо покачала головой.
— Не верю я в это. Совершенно... безумный поступок. Выходящий за рамки мегаломании. А он вроде бы вполне нормален. Да, малость невротик, но... Что ж, а за каким хреном ему это потребовалось? Кого именно он собирается уничтожить? ВА?
— Не то чтобы, гм... — сказал Стоунер [68] . — Не в особенности ВА. Инструкции, отданные им по распространению вируса... Я бы предположил, что он намерен уничтожить значительную часть населения планеты. Без оглядки на расы.
— Ты что это имеешь в виду — значительную часть? — спросил Расс. — Что это значит?
— А то и значит. Большую часть.
— Срань Господня, — вымолвил Расс.
Клэр на миг обмякла, потом выдавила:
— Ну... тогда предупредите людей на Земле. Арестуйте его!
68
В оригинале стоит «Расс», что является явной ошибкой.
— Мы вынуждены попросить вас об ордере на арест, — официальным тоном проговорил Расс, вытаскивая из кармана лист бумаги и ручку.
Она просмотрела распечатку и подписала её.
Стоунер грыз ноготь большого пальца.
— Но что касается попытки предупредить людей... наша информация недостаточно конкретна для этого. В общем, слухи. Мы собираемся их уведомить, но... насколько серьёзно они отнесутся к нашему предостережению? — Он мрачно пожал плечами. — Я просто не могу сказать.
Комплекс Бадуа, Египет
— Меня ранило в ногу? — сонно пробормотал Торренс. — А я думал, только в голову.
— Нет. В ногу тоже. Но рана в голову, — ответил Левассье, — более существенна.
— Не помню, как меня в ногу ранило. Я не почувствовал.
— Тебя ранило в левую ногу, сзади и вверху, — сказал Левассье. — В бедро у ягодицы.
— Пошевели ногой, Торренс, — сказал Стейнфельд с некоторой хитринкой в голосе.
Торренс попытался. Боль распространялась от раны, словно горячие круги на холодной воде, — по всему телу.
— Ай! Блин! Теперь чувствую. Но тогда... ничего.
— Так бывает иногда, — сказал Левассье. — А теперь всё ещё болит?
— Нет. Пока я не шевелю ногой, мне почти комфортно.
Койка в палате частного госпиталя была маленькая, но мягкая, чуть наклонная. Тут имелся телевизор, до ванной можно было спокойно доковылять. Температурный режим идеальный. Медсестра-арабка (как теперь увидел Торренс, когда она меряла ему кровяное давление) была в парандже и длинном чёрном халате, так что он понятия не имел, красива ли она, однако фигурка показалась ему идеальной.
Впрочем, он не испытал никакого возбуждения. Он теперь понимал Роузлэнда. Стыд выжившего.
— А с Хэндом всё в порядке? — спросил
он.— Да. Его ассистент убит. Техник. Случайное ранение. Но Хэнд прорвался. И все цифровидео с ним, он всё забрал.
— А у меня... ой, чё-ё-ё-ёрт! — Голову Торренса прострелила белая болевая молния — и тут же исчезла. Он испытал странное ощущение нереальности. — У меня что, мозговая травма?
— Не думаю, — ответил Левассье, осматривая глаза Торренса через маленький цилиндрический оптический инструмент. — Конечно, некоторая вероятность сохраняется, у тебя была лёгкая контузия, но рана в голову... c’est seulement un [69] ... как это по-английски? Ссадина. Незначительная травма — мы её нимодипином сгладим. Ты себя... нормально чувствуешь?
69
Это всего лишь... (франц.).
— По большей части. Хреновато, конечно, однако сойдёт.
Он только что пришёл в себя и всё ещё испытывал лёгкую дезориентацию. Полёт на Мальту, а оттуда в Египет, прошёл как в тумане. Он о чём-то забыл. О ком-то. Оставалось вспомнить, кто этот важный человек, кто плакал рядом с ним, кто стонал от боли...
Бибиш.
Он ухватил Стейнфельда за запястье. Крепко.
— Где она?
Он понял ответ по усталым глазам Стейнфельда ещё до того, как услышал его.
— Она умерла, Дэнни. Она умерла этим утром в реанимации. Они всё испробовали. Бадуа предоставил нам лучших врачей, они готовы были сделать для неё всё возможное. Но в неё шесть пуль попали...
Торренсу жгло глаза, но слёзы не приходили. Захлёбываясь словами, он произнёс:
— Стейнфельд, не верю, чтобы вся эта херня того стоила. Скорее всего, мы потерпим поражение. Нас слишком мало. А вирус?.. Что с вирусом делать, ядри твою мать? Всё пропало. Она погибла зря. — Он испытал глубокое облегчение, произнося это, но в нём тут же образовалась и начала разрастаться пустота. — Она погибла зря. Рикенгарп погиб зря. Юкё погиб зря. Данко погиб зря. И все остальные. Сколько было в том поезде? Сорок? Пятьдесят? Мы всё равно конченые люди. Стоило бы забиться в какой-нибудь спокойный уголок мира и доживать там свои жизни. Пока вирус не...
— Наша деятельность имеет смысл! Мы освобождаем людей из концлагерей. Мы даруем им надежду. Это имеет смысл. А Расоселективный Вирус? Насколько нам известно, они пока не готовы пустить его в ход. Время ещё есть. Дэнни, мне понятны твои чувства. Мы все время от времени испытываем нечто подобное. Но мы спасли много жизней. Мы спасли много жизней, уничтожив их файлы. Мы их серьёзно тормознули. А Бибиш спасла Хэнда с его доказательствами и других свидетелей. Они очень важны, особенно Хэнд. Он может всё изменить. Его бы ни за что не удалось протолкнуть через блокаду, не поступи Бибиш так, как поступила. Они бы сбили транспортник в воздухе, и всё тут: к ВАшникам уже прибывало подкрепление. Нас бы всех убили, а собранные Хэндом доказательства были бы утрачены, если б не её вмешательство. Она единственная нашла в себе силы отреагировать достаточно быстро. Она не зря погибла, Дэн. Её самопожертвование имеет смысл.
Торренс откинулся на койке и закрыл глаза. Он постарался в это поверить. Стейнфельд продолжал:
— Послушай, она попросила тебя кое о чём, когда её увозили на операцию. Это... немного гротескная просьба. Но ей показалось важным это высказать. Она сказала, что, если не выживет, то...
Торренс открыл глаза и увидел, что Стейнфельд смущён и обескуражен.
— Ну?
— Она попросила пересадить тебе одно из её ушей.
— Чего-о?
— В знак её любви.
— Её ухо?