Затмение: Корона
Шрифт:
— Тут разложением воняет, — заметил Эдди. Волосы у него на голове были стянуты в светлый, но грязный сёрферский узел, а тело покрыто обычными для сёрфпанков татухами. Жером подумал, что это сейчас чушь собачья — на побережье столько водорослей развелось из-за океанского загрязнения, что сёрферам негде развернуться. Анаэробики уничтожили пляжи Северной Америки, плодясь в отравленных водах гелеобразными саргассовыми островами. Исследователям этих мест приходилось облачаться в скафандры и кислородные маски.
— Тут так воняет, словно тут кто-то подох, и его на небеса не пустили. В Малибу и то лучше пахнет.
— Это всё жилые
— Сжатый мусор, — сказал он Эдди. — Органика смешана с полимерами, пластиком, что там ещё в мусорных баках, их прессуют в кубики и вывозят, но если компашка по переработке тормознула, кубики начинают гнить. Снаружи жарко, поэтому так и воняет. Мы мусором травим мусоров, так они говорят. Гребаные уроды.
Мусорный бак привёз к плексигласовым прутьям стопку подносов с едой и по одному просунул их в камеру. Он отдал им лишний поднос. Робот глючил.
Они съели свои порции курятины — почти безвкусной и безкостной, а это означало, что цыплята были искусственные, генноинженерные. Между делом ругались на жратву и вели обычный параноидальный трёп насчёт контролирующих сознание препаратов в кофе.
Жером оглядывал остальных и думал: ну хоть не головорезы, и на том спасибо.
Их запихали сюда потому, что все они обвинялись в незаконном чипировании; какой-то политикан возжелал сколотить себе репутацию на очистке клиник, наверное, любопытствуя, сколько ему отвалят чиповые компании, чтоб и дальше держать индустрию бульдожьей хваткой. Поэтому в камере не было ни убийц, ни подростков-гангстеров, ни извращенцев. Неплохая камера.
— А ты правда Жером-X? — присвистнула Суиш. Она (Жером всегда думал о транссексуалках в женском роде, из уважения к их сознательному выбору) походила на филиппинку, а лицевую подтяжку ей делали в дешёвой клинике. Щекам придали форму сердца, глаза округлили, губы накачали, в сиськи будто пару оловянных фильтр-воронок вставили, так что они конусами выпирали через робу. Одна скула стала немного выше другой. Кармическое возмездие или, наверное, своеобразное мужество, подумал Жером, расплатиться за поколения корсетов, ножных бинтов и анорексии. Интересно, для чего это создание использует свой чип, помимо эротики?
— О-о, Жером-X! Я твой тег в ящике видела. Ну, там, где твоя рожа над башкой президентши маячит, и у тебя изо рта выползают слова ей на морду. Боже, вот же курва!
— А какими словами ты её заблочил? — поинтересовался Эдди.
— М-м... Узнаёте ли лгунью по словам её? Вот какими! — отозвалась Суиш. — И, блин, это же было на 5000 процентов правильно, эта курва, етить её мать, войну бы до скончания века длила, вы в курсе. И она нам лжёт, о, Боже, как она нам лапшу на уши вешает.
— Тебе просто нравится думать о ней, как о курве, потому что ты её хочешь, — сказал Эдди, спуская штаны и направляясь к параше. Он заговорил громче, чтобы перебить журчание. — Ты её хочешь, но не можешь себе позволить. Думаю, презик права, гребаная Мексиканская Народная Республика
напирает нам на границы, рассылает коммиков...Суиш застонала.
— О Боже, нам сёрфер-нацик попался... Но, Господь свидетель, я её хочу... как я хочу эту шлюху. Сучка просто не в курсе, как всё правильно сделать. Солнышко, думаю, я поймала волну...
Суиш вдруг осеклась и, вздрогнув, ссутулилась. Длинным пурпурным ногтем потянулась себе за ухо, откинула пластырь фальшкожи и вытащила чип из гнезда. Смазала слюной, подрегулировала питание, вставила на место и щёлкнула по нему активирующей мышкой под ногтем. Потом прилепила пластырь обратно. Глаза её на миг остекленели от подстройки. Может на импульсах оргазма от чипа двадцать четыре часа просидеть, а потом сдохнет. Рано или поздно либо сдохнет, либо превратится в овощ. Либо соскочит. И как знать, сколько она уже этим занимается...
Никто не осмеливался закинуть наживку. За это ещё как минимум два года без права досрочки добавят. Нелегальные чиперы, по мнению федиков, совсем с цепи сорвались. Чёрный рынок предлагал модели для просчёта выигрыша в государственной лотерее и у букмекеров всех мастей; для транзакций по счетам, код доступа к которым фискалы теперь могли получить только физическим насилием, загнав владельца чипа в угол; для обсчёта банковских компьютеров и банкоматов; для телесной подпитки и вмешательства в работу мозга в целях секреции ?– эндорфинов, адренокортикотропного гормона, адреналина, тестостерона и прочих биохимических игрушек; для обмана казино; для расчёта спецификаций самодельных дизайнерских наркотиков; для расчёта стратегии и тактики уличных гангстеров; для ганпанков, с теми же целями; для незаконных собраний на Плато.
Именно Плато, как полагал Жером, пугало федов больше всего. Там таились возможности.
Плато лежало за пределами этих ваших трахнутых интернетов. И даже за пределами Сети.
Мусорный бак привёз койку для нового узника, просунул её в сложенном виде через дверь и проблеял:
— Свет выключается, всем заключённым а-а-аставаться на своих ко-о-о...
Голос его оборвался.
Потом мусорный бак уехал, и свет выключили. Они слезли с коек и расселись на полу кружком.
Они включили чипы, но не стали врубаться в сеть. Разогнавшись, общались вслух и короткими жестами.
— Охранник, — говорил Боунс. — Дверь.
Он был голосом во мраке, тенью пугала.
— Время, — сказал Джесси.
— Совместимость? — сказал Эдди. — Кто знает.
Жером сказал:
— Нетушшшш!
Остальные фыркнули от смеха.
— Проверка связи, — сказал Боунс.
— Модели? — запросил Джесси.
И они стали декламировать числа.
Пятнадцатиминутная беседа ужалась до минуты.
В переводе этот фрагмент означал:
Боунс. Да херня собачья, если даже одолеем мусорный бачок, там же люди в конце коридора, хер вы их перекодируете.
Но через несколько часов, возразил Джесси, на посту останется только один. Они привыкли видеть, как мусорный бак привозит и увозит узников. Они не станут задавать вопросов, пока не заподозрят неладное. А к этому моменту мы их уже на жопы ровно усадим.
А что, если совместимости добиться не получится? указал Эдди. Вам известно, что такое совместимость?