Заветное Желание

— Да помоги же мне! – велела Эйрэна, когда стражи положили бывшую Правительницу на деревянный помост. – Все остальные – выйдите вон. Понадобитесь, дам знать. Леа! Подай ножницы.

Леа вытащила из ларца разучившиеся летать ножницы и протянула Эйрэне. Освободив тело от одежды, они начали отмывать с него разводы и мазки багровой грязи.

— Смотри, у нее из ссадины еще сочится кровь, – указала Леа на разбитое камнем плечо Анжи. – А вдруг она не умерла?

— Леа! Лекарь объявил ее мертвой. Ни дыхания, ни сердцебиения. Зрачки уже не реагировали на солнечный зайчик. И она, черт подери, остывает. Подай сухое полотно. Приподними ей голову, а теперь опускай.

— Сколько на ней шрамов. Нет, я не могу! – отвернувшись и присев на корточки, воскликнула Леа. – Какое кощунство! Я струсила! Не выступила в ее защиту! А если она не самозванка? Что, если мы повинны в смерти истинной сестры госпожи Тирлэй? Меня накажут боги!

— Прекрати истерику! И радуйся, что тебя миновала участь Адаманта. Что он получил, рьяно встав на защиту приговоренной к казни заключенной? Трое суток подземелья! А толку-то? Слишком много говорило против нее. Твое бездоказательное слово ничего бы не решило.

— Да, ты права, – глубоко вздохнув, быстро согласилась Леа.

— Подай рубаху. Расстилай. Живее, мне тяжело ее держать!

Девушки облачили Анжи в белоснежную рубаху и такие же штаны и переложили на расстеленный бархатный саван. Связали алой лентой запястья и уложили руки ладонями на живот. Причесав сырые волосы, надели на голову тряпичный ободок с пришитыми гроздьями осенних ягод.

Управились они со всем около полуночи. Зевавшие слуги навели в зале порядок и удалились в подвальную кухню. Лечь спать никто из них не решился, но и принципиально не остался с покойницей. Слишком свежо было чувство, что их обманули, заставив пережить такой ужас.

Отставив от покойницы шандалы, Эйрэна поднялась на второй ярус, намереваясь, как следует, вымыться.

Удивительно, как можно ненавидеть человека и сожалеть о его кончине? В памяти всплыл момент, когда Правительница выволокла ее из месива сражающихся на Чародейском Поле. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы не подоспела эта пигалица? Да и в Ардоре, когда древесный человек ухватил за кудри и чуть не утащил в дупло, именно Анжи пришла на помощь.

Холодная вода немного отрезвила. Путаница мыслей развеялась.

Но ненадолго.

Вытирая голову, Эйрэна вышла в коридор и спустилась до середины лестницы. Бросив взгляд в залу, задержалась, увидев стоявшего у помоста Правителя. Он так странно, словно втайне изучая, смотрел на покойницу, что испуганные мурашки разбежались по спине. Такие властные пальцы вдруг с трепетом коснулись алеющей гирлянды ягод, скользнули кончиками по щеке и по пышному рукаву рубахи.

Неужели он упивается зрелищем побежденной им соперницы? Почему с таким интересом взирает на маленькие стопы, словно они принадлежат самому Создателю? Что таится внутри нововозведенного Правителя? Какие тайны скрыты в темных глубинах?

Эйрэна вздрогнула: за повешенными на место дверями нарастал гул. Следом в залу ворвался Адамант, но ему преградили путь сразу трое охранителей, попытавшихся вывести его из замка.

— Вели им пропустить меня! Я должен ее увидеть!

Турнен кивнул оглянувшемуся стражу, и тот отпустил парня. Но Дэндалион, при виде помоста с лежавшей на нем Анжи, прирос к полу. В его глазах стояли слезы, на осунувшемся лице отпечаталось бессилие. Он с трудом сделал несколько шагов и зажмурился. Лишь когда Турнен удалился в читальню, осмелился подойти ближе.

— Анжи, – прошептал он, растерянно осмотрев ее траурное облачение. – Я не сберег тебя, не смог спасти. Как мне жить с этим? Удача отвернулась от нас с Зерийкой, а ведь мы были почти у цели. Если бы нас не схватили, ты сейчас была бы жива.

— Дэндал, выпей воды, – не выдержала Эйрэна, протянув ему кубок.

— Оставь меня, – попросил Адамант, не глянув в ее сторону, и снова склонился над Анжи. – Я не успел. Не нашел времени признаться в том, как сильно тебя люблю. С первого взгляда. И буду любить до последнего вздоха. Каждый день и час, каждое данное мне мгновение.

* * *

В пасмурный полдень возле замка начал собираться взволнованный люд, пожелавший участвовать в проводах самозванки. Видимо, все хотели удостовериться, что это маленькое чудовище распрощалось с духом. Да и кто отказал бы себе в удовольствии плюнуть на ее могилу или бросить напоследок камнем в повозку?

Четверо стражей, взяв за концы саван, снесли покойницу с крыльца, заранее опасаясь получить булыжником по лбу. Охранители замка расчищали им путь к повозке, сдерживая лезущих увидеть покойницу стариков и детей. Черные лоснящиеся кошки трясли пышными усами, оскалив белоснежные клыки, и норовили подцепить на коготь кого-нибудь из напирающей толпы.

Анжи положили в шар и накрыли его стальным куполом. Стражи повели кошек к ближайшим Прощальным Кострам. За городом провожающая толпа немного поредела, но и оставшихся хватило, чтобы наполнить долину всхлипами и надрывным сморканием. Идущие впереди Старейшины все чаще переглядывались и дергали плечами. С чего вдруг все прониклись жалостью к самозванке? Еще вчера орали и требовали для нее страшнейшего наказания!

Все дело было в белых колокольчиках, проросших на недавно вытоптанной дороге. Их терпкий аромат вызывал ненормальную тоску, порабощая людей и иногда сводя их с ума. Кто догадался, в чем дело, спешно повернул назад. Остальные продолжали ныть, удивляясь себе и понапрасну злясь.

Кладбище окутывала белесая дымка. Мутными пятнами бились в светильнях огненные птицы. С ближайших деревьев летела кружевной завесой листва. Нерешительно выплывала из морока овальная черная яма, недостаточно глубокая для могилы. Но копать дальше не позволила мерзлая, слишком каменистая почва. Гильдия сочла, что и так сойдет.

Стражи передали самозванку в руки земли и накрыли краями савана. Старейшина посадил огненного птенца в светильню и кивнул ожидавшему приказа могильщику.

Адамант обернулся на понурых Дыма, Блика и Лею. Посмотрел на землистые комья, сыплющиеся на черный бархат. Осознать, что этот маленький сверток – ангел его сердца – просто невозможно. Поверить в то, что ее больше нет! Ему с этим не смириться.

Он негаданно бросился к могильщику и сбил его с ног. Разбил костяшки пальцев о броню стражей, решивших его схватить.

— Она Правительница! – завопил он, изо всех сил вырываясь. – Слышите? Вы, предавшие сестру Тирлэй! Вы, строго судившие ее! Вы, отнявшие у нее жизнь! Пусть совесть разъест ваши души раскаянием!