Завоеватели

искрошу в куски весь ваш сброд, если вы сейчас же не

уберетесь восвояси! А если вы вздумаете подстерегать

на дорогах тех, которые сюда приехали, то я завтра же

брошусь на ваше гнездо, и от него останется только-

груда пепла!

– Пизарро и святой Георгий!
– раздались крики вои-

нов на городской стене.

– Пизарро и святой Георгий!
– донеслось из города..

Над воротами взвились два знамени: знамя города

Трухильо и знамя с гербом Пизарро, изображавшим еди-

норога на красном поле.

Трубач удалился. Окружавшую графа Рибаса кучку

охватило смятение. Ни Рибас, ни его наемники не ожи-

дали встретить здесь такого грозного противника: они

думали, что Пизарро еще не вернулся из похода, и его.

появление на городской стене было для них полной

неожиданностью. Рибас хотел было ободрить свою

дружину, но напрасно: разбойники, привыкшие иметь де-

ло с безоружными путешественниками и неопытными H.

Военном деле горожанами, не решались померяться сила-

ми с знаменитым воякой. Возчики повернули подводы и:

настегивали лошадей. Всадники вскочили на коней и, не

дожидаясь команды, поскакали обратно. Волей-неволей:

граф Рибас последовал за ними.

По приказу Пизарро, на прилегающие к городу доро

ги выслали несколько всадников, чтобы следить за отря-

дом Рибаса. Ворота растворили. Купцы и ремесленники

сняли военные доспехи, и только десятка два кабаллеро

продолжали дежурить около ворот. Через час .город.

опять принял свой прежний праздничный вид. Кричали:

продавцы и покупатели, альгвасилы ловили карманников,.

нищие тянули гнусавыми голосами: «,Подайте милостыню,

ради праздника господня!» Только отцу Бартоломео и

его спутнику не удалось сразу вкусить плоды мира. .

Пизарро не забыл о пленниках - он вообще не забы-

вал ни о чем, из чего можно извлечь пользу. Окружен-

ный шумной, ликующей толпой, он направился в ратушу

и сейчас же приступил .к допросу.

– Ну, на сколько наторговал, святой отец?
– обра-

тился он к отцу Бартоломео, сидевшему на скамейке со

связанными руками.

Бартоломео хмуро молчал.

– Давайте сюда его кошель!
– приказал Пизарро и

15..

стал считать содержимое.
– Пятнадцать дукатов и десять

,реалов! Ну что ж, святому Петру придется поделиться

со святым Яго. Ведь не будь святого Яго и раба его,

грешного Гонзало Пизарро, этих денежек его святейше-

ству папе не видать бы, как своих ушей. Одну треть

оставим святому Петру, одну треть передадим святому

Яго и одну треть испанскому воинству, нашим храбрым

кабаллеро. Но у святого Яго нет своей казны. Поэтому

часть его перейдет мне, а священник нашей церкви от-

служит святому Яго двенадцать благодарственных молеб-

нов. Правильно я решил, сеньор алькальд?

Алькальд важно кивнул головой. Обтрепанные кабал-

лёро, окружавшие Пизарро, закричали: «Слава дону Гон-

зало!» Отца Бартоломео и его спутника стали развязы-

иать. Но, когда доминиканец, расправляя отекшие члены,

направился к выходу, на плечо его легла тяжелая рука

.Пизарро.

– Не торопись, святой отец, - заговорил Пизарро.
–

Такие храбрые ,воины, как мы, заслужили заступничество

святого Петра. Давай-ка индульгенций мне и вот этим

кабаллеро. И смотри, чтобы нам были отпущены все гре-

хи - и извинительные, и смертные, и прошлые, и буду-

тщие!

Отец Бартоломео хотел что-то возразить, но, взглянув

на Пизарро, понял, что сопротивление бесполезно. Он

молча достал походную чернильницу и гусиное перо и

стал вписывать в грамоты имена. Когда его наконец от-

пустили, он перекрестился, вышел на улицу и, сняв 'с ног

сандалии, поднял их над ступенями крыльца и стал

трясти.

– Отрясаю прах от ног своих!
– проговорил он

– грозно, но так, чтобы не услышали кабаллеро.
– Да пре-

будет на городе сем проклятие святого Петра!

Стоявшая у крыльца толпа в испуге попятилась. Ста-

рушки охнули, мужчины стали читать молитвы. Отец

Бартоломео и тощий монашек медленно вышли из го-

рода.

Через день после описанных событий над городом

– Трухильо занималось тихое и ясное утро. От тревог

троицына дня не осталось и следа. Граф Рибас со свои-

ми .молодцами уехал куда-то далеко. Нищие и карманни-

16

ки перекочевали в другой городок, где через два дня по

случаю приходского праздника должна была состояться

ярмарка. Кабаллеро, прокутив все, что можно, отсыпа-

лись. Отсыпались и купцы и ремесленники, у которых с

похмелья болели головы, а руки никак не тянулись к

работе. Даже петухи, кричавшие наперебой во всех кон-

цах города, не могли стряхнуть с людей непробудный

сон.

Так же сладко, как и другие, спал дон Антонио, свя-

щенник церкви св. Георгия. Он видел во сне, что его со-

седка принесла с базара необыкновенно жирного петуха

и стала жарить его на сковородке. Птица была соблазни-

тельная и словно сама просилась в рот. Дон Антонио,

почавкав губами, уже готовился было отведать кусочек,

как вдруг и птица, и (соседка, и сковородка иуда-то про-

валились, и в ушах раздался пронзительный голос:

– Вставайте, дон Антонио! Беда стряслась, беда!

У кровати дона Антонио стоял церковный сторож и

изо всех сил тряс своего начальника за плечи.

– Что такое, что такое?
– вскрикнул спросонья дон

Антонио.
– Опять граф Рибас? Бей в набат, беги за Пи-

зарро!

– Да нет, не то совсем! На паперти храма младенец