Завтра
Шрифт:
Китнисс пару раз рассеянно моргает и вдыхает побольше воздуха. Впервые я вижу её растерянность.
– Зачем ты помог мне тогда, в доме?- Так и не дав ответ, она кивает в сторону, словно это самое здание из шлака находится в паре шагов от нас.
Голос внутри меня тоже сгорает от нетерпения, отчего я начинаю волноваться. Раньше все мои поступки, касающиеся девушки напротив, зависели только от его воли. В этот раз я совершил что-то сам, а значит, и сам ручаюсь за ответ.
– Я просто хотел…
– Вот и я «просто хочу» помочь тебе, Пит,- не сдерживается она.
Тонкие пальцы, порхающие по обложке книги, теперь сжимаются в кулак так,
– Конечно. Конечно, я хочу, чтобы ты вспомнил. Но я и так слишком многого хотела, и вот к чему это привело,- сквозь зубы шипит она.
Но даже тут я готов поспорить. На девушку слишком много возложили. Слишком многого требовали они.
После известия о настоящей причине смерти моих родителей, я сильно усомнился в верности всего, что мне так усердно вдалбливали в Капитолии. Быть может, я правда чего-то не знаю, или, напротив, знаю, но в жутко искажённом виде? А эта книга – ещё один способ разобраться во всём?
– Хорошо,- в конце концов, отвечаю я.
– Что «хорошо»?- Китнисс устало вздыхает и снова начинает выводить пальцем на обложке книги невидимые узоры, словно это каким-то волшебным образом успокаивает её.
– Когда я могу помочь тебе?
Китнисс непонимающе хмурится, а в её блуждающем взгляде я вижу лишь недоверие.
– С книгой,- добавляю я, усердно удерживая в голове только положительные стороны этой нелёгкой затеи.
Одна мысль о том, что мне предстоит часами напролёт проводить бок о бок с девушкой из соседнего дома, одновременно и обнадёживает и заставляет внутреннего монстра в предвкушении засесть в голове.
Ещё какое-то время требуется Китнисс на то, чтобы уловить суть сказанного, а потом уголки её губ подрагивают от сдерживаемой улыбки. Она кладёт альбом на прежнее место и деловито засучивает рукава свитера.
– С этим придётся немного повременить,- отвечает она, снова усаживаясь на пол возле аптечки.
P.S. Дорогие читатели, сразу прошу прощения за довольно не большой (в отличие от предыдущих) объём главы. Планировала иначе, честно:D Дело в том, что все предстоящие праздники я буду отсутствовать, а так так не хотелось бы откладывать выход главы ещё на неделю, я решила выложить пусть немного, но сейчас. Надеюсь на Ваше понимание!) Обещаю выложить продолжение как только вернусь, то бишь 13-14 мая.
========== 18. ==========
«Любовь всегда одна, ни выстрела, ни вздоха,
Любовь – это когда хорошим людям плохо».©
И так проходит пару дней. Странно, но спустя этот явно небольшой период времени затея с книгой уже не кажется мне такой рискованной. Большую часть времени мы проводим на первом этаже, в гостиной, окружённые несчитанным количеством альбомов.
Оказывается, идея с книгой памяти, как называет её Китнисс, пришла к девушке ещё давно. Это я понимаю в первый же день, увидев все нужные материалы для её осуществления, привезённые заказом из Капитолия.
Помимо работы с альбомами, на днях мы переклеили обои в моей комнате. Я был категорически против, утверждая, что рано или поздно всё равно не удержусь, ведь раньше именно это помогло мне предотвратить приступ. Но теперь настала очередь Китнисс утверждать, что у нас существует лишь «завтра», а от всякого «раньше» следует избавляться, как и от прежних привычек.
От Хеймитча не утаилось, что мы много
времени проводим вместе, но он ничего не говорит; не возражает. А лишь бросает задумчивый взгляд, когда видит, как каждый из нас занимается определённым делом.Я, как можно аккуратнее, вырезаю нужные фотографии из старых альбомов и приклеиваю их уже в новый. Китнисс делает записи внизу.
– Это ты?- искренне удивляюсь и улыбаюсь, глядя на очередное постаревшее фото.
Девочка на нём выглядит как совершенно обычный ребёнок. Без забот, без горя и голода, одетая в хорошую одежду. Длинные тёмные волосы заплетены в две косы, на лице счастливая улыбка. Тогда в семье Эвердин не было Прим, но зато был жив отец.
– Да,- отвечает чистая противоположность той девочки на фото. Жизнь Китнисс можно полноправно разделить на две части: до и после Игр. Начиная с того самого момента, когда умер её отец. Когда со всем былым счастьем можно было распрощаться.
И я не знаю, какую из этих частей можно считать лучшей.
Китнисс поспешно забирает из моих рук фотографию и сама приклеивает её.
Я не возражаю, а для себя лишь отмечаю, что ворошить прошлое впредь буду только мысленно.
В такие дни я всегда узнаю для себя что-то новое. Как ни странно, но Китнисс тоже не является исключением.
В ходе почти страничного письма под, еще не приклеенным фото, девушка внезапно откидывается на спинку дивана.
– Можно тебя кое о чём попросить?- спрашивает она. Я, не задумываясь, киваю, потому что уже знаю – Китнисс вновь попросит вырезать какое-нибудь фото, или принести книгу из комнаты Прим, так как сама она наотрез отказывается в неё заходить. А мне и не трудно.
Девушка кидает на меня виноватый взгляд, и мимоходом постукивает концом ручки по пустому месту в книге, предназначенному под очередное фото.
– Где?- с готовностью спрашиваю я, поднимаясь с места.
Китнисс смотрит прямо на меня. В серых глазах нет ни доброты, ни злобы. Я вообще не могу понять, что сейчас чувствует девушка! Как будто ждёт чего-то от меня, не давая никаких подсказок на выполнение.
Не успеваю даже спросить, чем я должен помочь, как в голове сам по себе всплывает тот самый незаконченный портрет Китнисс. Осознание приходит как раз в тот момент, когда девушка начинает говорить.
– В этих альбомах,- она кивает в сторону стопок постаревших книг разных размеров и расцветок.- Есть не все фотографии. Я часто бывала в лесу, но помню его только мысленно. Да и что уж там, какие-то фото мы уже никогда не получим.
Китнисс судорожно вздыхает, не переставая нервно теребить ручку.
– Вот я и подумала, что если ты…
– Я… больше не могу рисовать, Китнисс,- отвечаю, не в силах больше выдерживать.
Девушка больше не смотрит на меня, а ручка выпадет из руки, прежде чем она успевает это осознать.
– Не можешь?- тихо переспрашивает Китнисс. Я коротко киваю, присаживаясь на край подлокотника, раз уж теперь идти никуда не требуется.
Больше девушка ничего не отвечает. Её губы превращаются в тонкую полосу, глаза ошарашенно и недоверчиво скользят взглядом по написанной странице, словно выискивая подвох не в моих словах, а в книге.
«Ну! Скажи, что они лишили тебя даже этого! Посмотри, каково ей сейчас!»
– Поверить не могу,- рассеянно отвечает Китнисс. Она то и дело качает головой, словно желает отгородиться от плохих мыслей. Догадывается и винит в случившемся лишь себя.