Завтра

Она откидывает с лица светло-русые пряди и поворачивается ко мне лицом.

– Да.

Я знаю, если Делли уверена в чём-то, то в большинстве случаев всегда поступает правильно. И сейчас как раз такой случай.

Девушка начинает объяснять.

– Здесь меня ничего не держит, Пит. Я потеряла почти всех, а известие о сестре вселило хоть какую-то… надежду?- Делли смотрит прямо перед собой, подбирая более нужные и правильные слова.

– Там я буду чувствовать себя кому-то нужной. Всё же лучше, чем потерянной,- с грустной улыбкой произносит девушка и понуро качает головой.

– Но ты вернёшься?- рассеянно спрашиваю я. Ловлю на себе мудрый взгляд её сине-зелёных глаз и без слов понимаю – подруга не вернётся.

– Я буду скучать, Делли.

С её лица не сходит печальная улыбка, а глаза начинают блестеть от непролитых слёз.

– И я тоже.

Девушка несколько раз моргает и затем поспешно отворачивается, незаметно пытаясь стереть непрошеные слёзы.

– Я вижу, что… Что у тебя всё налаживается. О тебе есть, кому позаботится, а если вдруг понадобится помощь, так я всегда приеду,- уверенно отзывается девушка.

Она нехотя останавливается, потому что мы доходим до перрона, где уже стоит поезд, который увезёт Делли в восьмой Дистрикт.

– Ведь у каждого должна быть семья,- тихо шепчет девушка, заключая меня в крепкие дружеские объятия. Она до сих пор кажется такой маленькой и хрупкой по сравнению со мной. Как младшая сестра. И я уже знаю, что буду скучать по ней.

– Береги себя, ладно?- говорю я, вдыхая привычный с детства запах её волос: душистого мыла и лимонов.

– И ты.

Девушка слегка отстраняется и внимательно смотрит на меня, словно стараясь надолго запомнить каждую черту лица.

Поезд издаёт протяжный гудок, извещая пассажиров о скорой отправке.

– Мне пора.

Делли уже сама берёт из моих рук свой небольшой багаж, дарит улыбку на прощание и поспешно идёт к нужному вагону, перекинув багаж через плечо.

Я долго смотрю ей вслед, пока светло-русая головка окончательно не скрывается из виду, и поезд не трогается с места, лишая меня очередного близкого человека – подругу детства.

***

Беды как наводнение: потихоньку, но убывают. Делли уехала, но при этом обещала надолго не пропадать. С того момента, как она покинула двенадцатый прошло пару дней.

К очередному разговору мы с Хеймитчем так и не прибегали, но, может быть, это и к лучшему. Зато беседы с доктором Аврелием никто не отменял. Только вот общаться мы стали намного реже, так как теперь у доктора появилась ещё одна немаловажная забота – Китнисс. Как-то заменив ей в хлам испорченный телефонный провод, я сказал, что теперь девушка чаще сможет созваниваться с мамой. Однако про врачей из Капитолия упоминать не стал.

Ведь я уже однажды послушался её совета, не с первого раза, правда, избавившись от привычки рисования на стенах. Теперь наступает черёд Китнисс.

На календаре тридцатое декабря. Я стою напротив окна, опершись руками о широкий подоконник. Бесконечный снегопад на улицах Дистрикта только подпитывает это скорейшее предновогоднее настроение. Я с улыбкой наблюдаю за тем, как старательно расчищает дорожку перед своим домом, Хеймитч. Пусть лопата жутко неудобная, щёки раскраснелись от мороза, и убирать снег во время снегопада немного глупо – на его губах тоже виднеется подобие улыбки. Ментор, кажется, не замечает меня, с головой погружённый в работу.

На ступенях его дома сидит Салли, зябко кутаясь в шерстяной платок. Она что-то увлечённо рассказывает и смеётся, из-за чего, кажется гораздо моложе своих лет.

– Что ты там увидел?

Я оборачиваюсь на знакомый голос и сразу же замечаю Китнисс, неторопливо шествующую вниз по лестнице. В руках она несёт целую стопку старых книг, альбомов и рисунков, скопившихся за это недолгое время. Она оказывается такой высокой, что девушке приходится наклонять голову в бок, чтобы увидеть меня. Поспешно отрываюсь от окна и иду в её сторону, чтобы забрать часть нужной макулатуры.

– Кое-что явно необычное,- улыбаясь, отвечаю я и кладу книги на кофейный столик перед диваном. Затем помогаю Китнисс сделать то же самое.

– Очень интересно,- отзывается она, оборачиваясь к окну.- Я быстро наверх, нужно ещё кое-что захватить, а потом обязательно посмотрю, что интересного ты там нашёл.

Она дарит мне быструю улыбку, отряхивает руки от книжной пыли и быстро поднимается на второй этаж.

Я присаживаюсь на спинку дивана и беру в руки новую, по сравнению с другими, книгу памяти.

Медленно листаю страницу за страницей, на которых то и дело мелькают фотографии. Я отчётливо помню, как каждая из них оказалась здесь. Это тоже своеобразная память: загнутые уголки страниц на более важных записях, мои старые рисунки, (я искренне не хотел, чтобы они оказались в этой книге, в отличие от Китнисс) которые теперь компромиссно, аккуратной стопкой лежат в самом конце, неудавшийся рисунок Китнисс, когда та битый час пыталась нарисовать неугомонного Лютика. В конце концов, девушка захотела вырвать не увенчавшееся успехом творение, но я вовремя её остановил – на ошибках учатся.

Улыбка моментально слетает с губ, когда я переворачиваю очередную страницу.

Сердце сжимается, и я нерешительно провожу ладонью по шершавой и сморщенной от пролитых слёз, странице с фотографией маленькой Прим.

Печальные мысли рассеиваются как туман на ветру, когда по всему дому разносится громкий телефонный звонок.

– Это доктор Аврелий! Возьми трубку, Пит, я сейчас спущусь,- доносится приглушённый голос Китнисс с верхнего этажа.

Откладываю книгу в сторону и подхожу к телефону.

– Слушаю.

Образуется небольшая пауза, которая перерастает в натянутое молчание.

– Кхм, доктор Аврелий, это Пит. Вы не могли бы подождать Китнисс пару минут?

Ответа снова не следует и когда мне уже начинает казаться, что связь нечаянным образом оборвалась, на другом конце проводе раздаётся знакомый мужской голос.

– Пит,- задумчиво произносит Гейл. Я ненадолго отвожу трубку в сторону и захожусь в лёгком кашле, оставшемся после болезни. За эти каких-то пару секунд успеваю подумать о далёком «кузене» Китнисс, об их разговоре и о том, как же везёт мне в последнее время.- Не ожидал тебя услышать, пусть и давно хотел пообщаться.