Завтра

Оборачиваюсь в сторону лестницы, чтобы убедиться, не видно ли поблизости Китнисс.

– Ну, думаю, у нас есть пару минут.

Гейл тяжело вздыхает, и я понимаю, как тяжело ему говорит о ней со мной.

– Я хотел… хотел извиниться и сказать спасибо,- в его голосе сквозит нескрываемая обида. При этом я понимаю, что он приносит искреннюю благодарность.- Не знаю, прислушивался ли ты к моим словам, или же сам решил не бросать её, но в любом случае, сейчас всё в порядке.

– Откуда же тебе знать?- сощурив глаза и опершись рукой о телефонную тумбочку, спрашиваю я.

– Мне достаточно поговорить с ней.

Коротко качаю головой, слегка наклонив её, будто бы Гейл сейчас стоит прямо передо мной.

– Тебе не передо мной извиняться нужно.

– Я думал, ей уже лучше…

– Чушь,- тут же отзываюсь я, вспоминая заплаканную фотографию Прим.- Ну, то есть, да, Китнисс стала выходить из дома, общаться с людьми… но это не меняет её отношения к смерти сестры,- сдавленно произношу я.

Гейл решает промолчать, и я принимаю это, как согласие. Хоторн словно хочет что-то сказать, но никак не решается.

– Она простит тебя, Гейл. Ты приедешь, и со временем это забудется само собой.

Всё внутри меня так и протестует этому, но я никогда не думал только о себе. Не думаю и сейчас. Китнисс скучает по родным, и я не могу этого отрицать.

Но проходит всего пару секунд, прежде чем Гейл начинает говорить. Уверенно, непоколебимо – словно готовил речь заранее много дней.

– Нет. Я не вернусь в двенадцатый. Рана слишком глубокая. И Китнисс не из таких людей, которые прощают сразу. А я не смогу жить с этим грузом на душе всю жизнь. Ловить на себе её мимолётный осуждающий взгляд, чувствовать холод и слышать крики по ночам.- Гейл быстро выдыхает, словно вместе со словами, лишает себя ещё и внутренних терзаний.- Я не могу уберечь её от этого. Как и не могу стереть из памяти смерть Прим. Я виноват и я должен…

– Не вини во всём себя, Гейл,- осуждающе замечаю я.

– Это я! Я сбросил эти бомбы, Пит Мелларк!- его голос срывается на отчаянный крик, разом обрушив все пустые надежды, и я уже мечтаю забрать свои слова обратно. Его не просили, его не пытали и не вынуждали. Он сам дал приказ. В этой войне, как игре, Гейл Хоторн просто заигрался, так и не дойдя до финала.- Она только предполагает, что это я, но доказывать что-то даже тогда было уже поздно.

Я молчу и, затаив дыхание, слушаю его небольшой рассказ.

– И я уехал. Не только из-за того, что был беспомощен. Не только из-за того, что Дистрикт был к чертям разрушен.

Гейл выдерживает театральную паузу и продолжает более спокойным тоном.

– Я уехал, потому что убил её сестру.

На какой-то момент мне даже кажется, что Гейл сошёл с ума. Таким бесстрастным голосом он говорит о смерти Прим!

– И я не жду прощения от неё. Да, чёрт возьми, я сам себя не могу простить. Поэтому оставил тебе записку, и говорю это сейчас. Давно пора, кстати.

А вот я бы так не думал.

Вдыхаю воздух сквозь стиснутые зубы, запускаю пальцы в волосы и прикрываю глаза, мысленно пытаясь хоть как-то уложить эту новость в мыслях.

– И зачем же тогда ты звонил ей сейчас?- сиплым голосом, интересуюсь я.

– Она всегда рада слышать меня. Друзья детства так быстро не забываются.- Я сразу же вспоминаю Делли и ничего не могу сказать против, пусть внутри чувствую невероятную злость на Хоторна. Предательство и отчасти даже ложь. Хотя я и не вправе осуждать его. Сам же пытался убить Китнисс, пусть и не по своей воле.

– Не вернёшься в двенадцатый,- скорее риторически, произношу я.

– Нет,- эхом отзывается тот.

Видимо, теперь я начинаю вспоминать, за что недолюбливал «кузена» Китнисс. Даже сейчас меня в дрожь бросает об одной мысли, что после всего случившегося, он сможет как ни в чём не бывало целовать Китнисс, любить её, при этом всю жизнь проведя во лжи.

Не задумываюсь, я тут же бросаю телефонную трубку, когда за спиной слышу тихие шаги Китнисс.

«Удачи, Гейл».

Вот так мы закончили этот последний разговор.

Искренняя, лишь слегка натянутая улыбка трогает губы, когда я вижу девушку, спускающуюся по лестнице. Одной рукой она прижимает к себе оставшуюся небольшую стопку книг, а другой с внимательным видом листает какой-то очередной альбом. Почувствовав на себе мой взгляд, она отрывает глаза от чтения, поднимает голову и хмурится.

– Почему ты повесил трубку?- непонимающе спрашивает она.

Я заминаюсь всего на секунду.

– Доктор не хотел тебя отвлекать, поэтому сказал, что перезвонит позже.

Ненавижу ей врать.

Девушка коротко кивает, захлопывает книгу, которую рассматривала всего пару секунд назад и не торопясь подходит к окну, как и обещала.

В тот же миг её губы трогает задорная улыбка и Китнисс приветственно машет рукой. Видимо, Хеймитч всё-таки заметил её.

Я же в это время делаю пару глубоких вдохов, неотрывно глядя на телефон и про себя молясь о том, чтобы Гейл не был настолько глуп, собираясь перезванивать.

P.S.(конечно, куда уж без него) В общем, заранее прошу прощения, что так долго писала такую довольно-таки небольшую главу, но я, со своим везением, умудрилась заболеть даже летом)( Так, что Вы уж не сердитесь слишком:3

========== 24. ==========

Чувства – одна из самых ярких и неотъемлемых частей человека. Устойчивые эмоциональные переживания, возникающие в процессе отношений с окружающим миром. Формы чувств бывают разные, а так же желанные и нежеланные их обладателем.

На улицах Дистрикта стоит настоящее предновогоднее настроение. Оно прямо-таки витает в воздухе и вместе с большими снежными хлопьями опускается на землю, хочешь-не хочешь, окутывая всех жителей двенадцатого.

Невдалеке, за Деревней Победителей, слышится радостный смех детей, отдалённый шум запущенных салютов, то и дело окрашивающих тёмное вечернее небо в яркие цвета. Шум толпы, в ожидании долгожданного праздника - первого счастливого праздника за все упущенные годы.

Я не решаюсь окончательно выйти из дома, застыв в дверном проёме и поглощенный всем этим, а поражённая улыбка так и не сходит с лица.

В соседних окнах тоже гостеприимно горит свет, а из дома Хеймитча так вообще доносится громко играющая музыка.