Зази в метро

– Полицейские тоже люди,- сказала вдова Авот'я, которая все прекрасно слышала.

– Платить буду я,- робко сказал Хватьзазад.

– И речи быть не может,- сказал Габриель.- Сегодня угощаю я.

– Ну я только за выпивку заплачу,- сказал Хватьзазад умоляющим голосом.- За мюскаде, например. Это мне вполне по карману.

– Не сори приданым,- сказал Габриель.- Я - это другое дело.

– И вообще ты нас ничем угостить не можешь,- сказал Турандот.- Ты забываешь о том, что ты полицейский. У меня ведь тоже кафе и я никогда не стал бы обслуживать полицейского, который бы привел ко мне целую компанию выпивох.

– Все-таки вы олухи,- сказал Подшаффэ.- Неужели вы его не узнаете? Это же растлитель малолеток, который приходил к нам утром.

Габриель нагнулся к Хватьзазаду, чтобы получше его рассмотреть. Все, включая весьма удивленную и в то же время уязвленную Зази, ждали результатов осмотра. Кто-кто, а Хватьзазад так же, как, впрочем, и все остальные, осторожно помалкивал.

– А что ты сделал со своими усами?
– спросил у него Габриель спокойным, но в то же время угрожающим тоном.

– Только вы, пожалуйста, его не обижайте,- сказала вдова Авот'я.

Габриель схватил Хватьзазада за грудки и приподнял его, чтобы при свете уличного фонаря получить дополнительную информацию.

– Да,- сказал он.- Где усы?

– Я их оставил дома,- сказал Хватьзазад.

– И к тому же ты, выходит, действительно полицейский?

– Нет, нет,- воскликнул Хватьзазад.- Это я так, переоделся просто, смеху ради... Чтоб развлечься... чтоб вас развлечь... Это как ваша пачка... В целом одно и то же...

– Вот ты за то же и огребешь,- вдохновенно сказал Подшаффэ.

– Может быть, вы все-таки не будете его обижать,- сказала вдова Авот'я.

– Он должен нам все объяснить,- сказал Турандот, справившись с охватившим его беспокойством.

– Болтай, болтай,- слабым голосом пробормотал Зеленуда и снова погрузился в сон.

Зази молчала. Подавленная происходящим, измученная недосыпом, она тщетно пыталась выработать в себе такое отношение к событиям, которое, с одной стороны, соответствовало бы ситуации, а с другой - ничем не унижало ее собственного достоинства.

Поднимая Хватьзазада все выше и выше по фонарному столбу, Габриель снова молча посмотрел на него и потом осторожно поставил на ноги. Он обратился к нему со следующими словами:

– И что ты за нами все ходишь и ходишь?

– Он не за вами,- сказала вдова Авот'я,- он за мной.

– Вот именно,- сказал Хватьзазад.- Может, это чувство вам я незнакомо... Но когда влюбишься в цыпочку...

– На что это ты (ах, какой он душка) намекаешь (он назвал меня цыпочкой),- синхронно произнесли Габриель и (вдова Авот'я), первый в бешенстве (вторая с чувством).

– Идиотка,- продолжал Габриель, обращаясь к даме,- он вам еще не все рассказал о своих занятиях.

– Я просто не успел,- сказал Хватьзазад.

– Это подлый насильник малолеток,- сказал Габриель.- Сегодня утром он преследовал малышку до самого дома. Мерзавец.

– И ты это сделал?
– спросила потрясенная вдова Авот'я.

– Я еще не был знаком с вами,- сказал Хватьзазад.

– А! Признался!
– заорала вдова.

– Он признался!

– заорали Турандот и Подшаффэ.

– А! Ты признался!
– громко сказал Габриель.

– Простите!
– кричал Хватьзазад.- Извините!

– Мерзавец!
– орала вдова Авот'я. Это криковоплеизвержение привело к тому, что из тьмы возникли двое на велосипедах.

– Нарушение тишины в ночное время,- заорали хором оба навелосипеда,лунный галдеж, соноразрушительный ор, полуночный гвалт, а ведь это все, сами понимаете,- орали навелосипеды.

Габриель незаметно отнял руку от Хватьзазадовых грудков.

– Минуточку,- воскликнул Хватьзазад, проявляя небывалую смелость.Минуточку! Вы что, не поняли, кто я?? Полюбуйтесь, я в форме. Я лягавый, у меня нашивки на рукавах.

И он начал размахивать своей накидкой.

– Откуда ты тут такой взялся?
– спросил навело-сипед, который по своему служебному положению должен был беседовать с гражданами.-- Мы тебя здесь раньше не видели.

– Очень может быть,- ответил Хватьзазад с небывалой дерзостью, которую хороший писатель назвал бы не иначе как безрассудством.- Очень может быть. Тем не менее полицейским я был, полицейским и остался.

– А вот они,- сказал, хитро прищурившись, на велосипед,- вот эти вот (жест), они что, тоже полицейские?

– Вы мне не поверите. Но они совершенно

безобидны.

– Как-то все это не по-божески,- сказал говорящий навелосипед.

Второй навелосипед ограничился гримасами. Страшными.

– Тем не менее я уже ходил к первому причастию,- ответил Хватьзазад.

– О! Полицейский так никогда бы не ответил,- воскликнул говорящий навелосипед.- Сдается мне, что ты штудируешь эти возмутительные статьи, в которых прославляется несуществующее единство полиции и духовенства. Слышите вы меня? (Он обращался теперь уже ко всем присутствующим.) У полиции эта церковь вот где сидит (жест)!

Все это действо было воспринято присутствующими весьма сдержанно, только Турандот подобострастно захихикал. Габриель демонстративно пожал плечами.

– Эй, ты,- обратился к нему говорящий навелосипед.- От тебя воняет (пауза). Майораном.

– Майораном!
– Габриель посмотрел на него с жалостью.- Это "Тайный Агент" от Кристиана Фиора.

– А!
– сказал навелосипед недоверчиво.- Сейчас посмотрим.

Он подошел к Габриелю и начал обнюхивать его пиджак.

– Вообще-то...- сказал он, уже явно склоняясь в пользу Фиора.Посмотрите-ка!
– добавил он, обращаясь к своему коллеге.

Последний, в свою очередь, принялся обнюхивать пиджак Габриеля. Покачал головой.

– Непонятно вообще, что эти ублюдки в этом понимают,- зевая, сказала Зази.

– Однако!
– сказал говорящий навелосипед.- Вы слышали, сержант? Это где-то напоминает оскорбление.

– Не где-то, а в заднице,- вяло отозвалась Зази. Габриель и Подшаффэ расхохотались. Тогда она добавила специально для того, чтобы уважить их до конца:

– Эту шуточку я почерпнула все там же, в мемуарах генерала Шарля Вермо.