Зази в метро

– О тебе-то я и пекусь,- сказал Турандот.

– Как эта цыпочка прижимиста, однако,- заметила шотландка. Ущипнув хозяина кафе за ухо, она тут же удалилась со словами:

– Я принесу большую.

– Что большую?
– неожиданно вмешалась Зази.

– Он хотел сказать - двенадцать дюжин бутылок,- объяснил Габриель, привыкший мыслить масштабно.

Зази наконец соизволила обратить внимание на вновь прибывших.

– Эй, вы там! Человек с таксомотором!
– обратилась она к Шарлю.Говорят, вы женитесь?

– Говорят,- коротко ответил Шарль.

– Значит, вы наконец нашли женщину, которая вам понравилась?

Зази наклонилась, чтобы получше рассмотреть Мадлен.

– Она?

– Здравствуйте, мадемуазель,- приветливо сказала Мадлен.

– Привет,- сказала Зази.

И она повернулась к вдове Авот'е, чтобы ввести ее в курс дела.

– Вот эти двое женятся,- сказала она, указывая пальцем на Шарля и Мадлен.

– Как это трогательно,- воскликнула вдова Авот'я.- А мой бедный Хватьзазад этой темной ночью, быть может, попал в какую-нибудь переделку. Что поделаешь! (Вздох.) Он сам такую работу выбирал. (Пауза.) Будет совсем смешно, если я вторично овдовею, даже не выйдя замуж.

И она пронзительно захихикала.

– Это что еще за ненормальная?
– спросил Турандот у Габриеля.

– Представления не имею. Она целый день сегодня за нами бегает. Какого-то легавого по дороге подцепила.

– Покажи легавого.

– Его здесь нет. Погулять пошел.

– Не нравится мне эта компания,- сказал Шарль.

– Да,- сказал Турандот.- В этом есть что-то нехорошее. Это может плохо кончится.

– Да вы не волнуйтесь,- сказал Габриэль.- Вы

совершенно напрасно беспокоитесь. Вот и шипучее пойло принесли. Урра! Пейте-напивайтесь, друзья мои, и вы, туристы! Угощайся, любимая племянница, и вы, о нежные жених и невеста. Действительно! Не надо забывать жениха и невесту! Тост! Тост за жениха и невесту!

Растроганные туристы хором исполнили хэппи-бер-сдей туйу и несколько разнюнившихся официантов-шотландок вовремя смахнули нарождавшуюся слезу, способную испортить любой макияж.

Габриель постучал по рюмке газовой зажигалкой и тут же добился полной тишины - так велик был его авторитет. Он сел верхом на стул и сказал:

– Итак, мои агнцы, и вы, глубокоовечные дамы, сейчас вы наконец сможете в полной мере оценить мои творческие возможности. Вы уже давно знаете - хотя некоторые из вас узнали об этом совсем недавно,- что я занимаюсь хореографией и что это главное вымя кормящей груди моих доходов. Надо же на что-то жить, правда ведь? А чем мы живем, позвольте вас спросить? Дуновением времени конечно же,- я бы сказал, хотя бы отчасти, и оно же нас и губит,- но в большей степени мы существуем за счет живительной субстанции, имя которой - деньги. Это медоточивое, вкусовое, полигенезное вещество испаряется с необыкновенной легкостью, однако добывать его приходится в поте лица своего, по крайней мере, эксплуатируемым мира сего - к ним отношусь и я,- а возглавляет их список некто по имени Адам, которого, как известно, преследовали разные там Элохимы. Несмотря на то что его содержание в Эдеме обходилось им совсем недорого с точки зрения и в представлении наших современников, они послали его в колонии обрабатывать землю и выращивать грейпфруты, и в то же самое время запретили гипнотизерам обезболивать роды его супруги и вынудили змиев пуститься наутек. Одним словом, форменная библейская ерунда и нелепица. Что бы там ни было, я смазал свои коленные суставы вышеупомянутым потом лица своего и именно в этом эдемообразном и адамическом духе зарабатываю себе на жизнь. Через несколько минут вы увидите меня на сцене, но будьте внимательны! Не ошибитесь! В моем исполнении вы увидите не просто номер стриптиза. Вы увидите нечто высокохудожественное! Искусство с большой буквы!

126

Имейте это в виду! Искусство, состоящее из девяти букв, а слова из девяти букв намного качественнее слов, например, из пяти букв, которые так сильно засоряют разного рода грубостями чистый источник французского языка, не говоря уже о словах из трех букв, которые, быть может, даже превосходят их в этом. Заканчивая свою речь, мне остается лишь выразить вам свою благодарность и признание за те нескончаемые аплодисменты, которые прозвучат в мою честь и во славу моего искусства! Благодарю вас! Заранее благодарю! Еще раз благодарю!

И неожиданно для всех амбал удивительно легко вскочил с места, сделал несколько прыжков, взмахнув руками за спиной, изображая летящую бабочку.

Этот краткий экскурс в его артистическую деятельность был воспринят туристами с небывалым энтузиазмом.

– Gо *, женщина,- кричали они, подбадривая его.( Иди... (англ.))

– Таффай!
– заорал Турандот, который никогда не пил такого хорошего шампанского.

– Какая он шумная, однако,- сказала одна из официанток-шотландцев.

Тем временем посетители толпами вваливались в бар - их выбрасывали у входа привычные для этих мест автобусы. Габриель внезапно вернулся и сел на свое место с мрачным видом.

– Вам нехорошо, мсье Габриель?
– заботливо спросила Мадлен.

– Мне страшно выходить на сцену.

– Модак,- сказал Шарль.

– Опять мне не везет,- сказала Зази.

– Нельзя нас так обижать,- сказал Турандот.

– Болтай, болтай, вот все, на что ты годен,- сказал Зеленуда.

– А эта тварь все к месту говорит,- сказала одна из официанток-шотландцев.

– Не робей, Габи,- сказал Турандот.

– Ты представь себе, что мы самые что ни на есть обычные зрители,сказала Зази.

– Ну уж ради меня-то можно,- жеманно промямлила вдова Авот'я.

– Вас я в гробу видал,- сказал Габриель.--Друзья мои,- обратился он ко всем остальным.- Нет! Дело не в этом! (Вздох, пауза.) Мне так жаль, что Марселина вместе с вами не сможет увидеть меня на сцене.

Объявили первый номер программы: это была карамба в исполнении двух премиленьких негров с Мартиники.

XV

Марселина уснула в кресле. Но что-то заставило ее проснуться. С трудом открыв глаза, она посмотрела на часы и, не узрев ничего особенного, наконец сообразила, что кто-то тихонько стучится в дверь.

Она быстро потушила свет и затаилась. Это не мог быть Габриель: когда он вернется со своей компанией, тут конечно же будет такой гвалт, что вся округа проснется. Это не могла быть и полиция, поскольку солнце еще не взошло. Что до предположения, что это домушник, который покушается на Габриелевы бабки, то оно могло вызвать только улыбку.

Все затихло. Потом кто-то принялся поворачивать дверную ручку. Поскольку это ни к чему не привело, этот кто-то принялся ковыряться в замке. Ковырялся он довольно долго. "Ну, сапожник",- подумала Марселина. Наконец дверь открылась.

Он вошел не сразу. Марселина дышала так тихо и так осторожно, что вошедший вряд ли даже мог расслышать ее дыхание.

Наконец он сделал шаг вперед. На ощупь начал искать выключатель. Нашел. И в передней зажегся свет.

Марселина сразу же узнала его по силуэту: это был человек, называвший себя Педро-Излишком. Но когда он зажег свет в комнате, она подумала, что ошиблась, ибо на нем не было ни усов, ни темных очков.

Он держал в руках ботинки и улыбался.

– Что, перетрухали?
– спросил он галантно.

– Не-а,- тихо ответила Марселина. Пока хмырь сидел и молча надевал ботинки, она убедилась, что ее первое предположение не было ошибочным. Это был тот самый хмырь, которого Габриель спустил с лестницы.

Обувшись, он снова с улыбкой посмотрел на Марселину.

– На сей раз,- сказал он,- я бы с удовольствием выпил стаканчик гранатового сиропа.

– Почему "на сей раз"?
– спросила Марселина, загоняя последние слова в кавычки.