Зази в метро

– Вы меня не узнаете?

Марселина помолчала, потом кивнула (жест).

– Вам, наверное, интересно знать, зачем я пришел сюда в столь поздний час?

– Вы тонкий психолог, мсье Педро.

– Мсье Педро? Откуда взялся этот "мсье Педро?" - спросил сильно заинтригованный хмырь, присовокупив с обеих сторон к мсье Педро по нескольку кавычек.

– Сегодня утром вы сами так представились,- тихо ответила Марселина.

– Ах, да!
– непринужденно сказал хмырь.- Я совсем забыл. (Пауза.)

– Так что? Вам не интересно знать, зачем я сюда пришел в столь поздний час?

– Нет, не интересно.

– А жаль, потому что я бы вам ответил, что пришел, чтобы выпить с вами по стаканчику гранатового сиропа.

Марселина молча обратилась к себе, чтобы поделиться следующими соображениями: "Он хочет, чтобы я сказал ему, что он выбрал дурацкий предлог, но я не доставлю ему такого удовольствия! Нет уж, не доставлю".

Хмырь осмотрелся.

– Это что там внутри?
– спросил он, указывая на отвратительного вида буфет.

Поскольку Марселина так и не ответила ему, он пожал плечами, встал, открыл буфет, вынул бутылку и два стаканчика.

– Выпьете немного?
– предложил он.

– Я после этого не усну,- тихо ответила Марселина.

Хмырь не стал настаивать. Выпил один.

– - Жуткая гадость,- заметил он вскользь. Марселина от комментариев воздержалась.

– - Они еще не вернулись?
– спросил хмырь, просто чтобы что-нибудь сказать.

– Вы же сами видите. А то бы вы уже давно были внизу.

– Габриэлла,- сказал хмырь мечтательно. (Пауза.) - Забавно (Пауза.) Определенно забавно. Он допил стакан.

– Бр-бр-бр, какая гадость!
– пробормотал он. И в комнате вновь воцарилось молчание. Наконец хмырь решился.

– Ну вот...- сказал он.- Я должен задать вам ряд вопросов.

– Задавайте,- тихо ответила Марселина,- но я не стану на них отвечать.

– Придется,- ответил хмырь.- Я инспектор полиции Бертен Пуарэ.

Марселина рассмеялась.

– Вот мое удостоверение,- сказал хмырь обиженно.

И он показал его издалека Марселине.

– Оно поддельное,- сказала Марселина.- Это сразу видно. А потом, если бы вы были настоящим полицейским, вы бы знали, что следствие таким образом не ведется. Вы даже не дали себе труда прочесть какой-нибудь полицейский роман, французский, разумеется, из которого вы могли бы почерпнуть соответствующую информацию. Вы можете лишиться своего звания: взлом замка, нарушение неприкосновенности жилища...

– И может быть, не только жилища.

– Что вы сказали?
– тихо спросила Марселина.

– Так вот,- сказал хмырь.- Я жутко в вас втюрился. Как только я вас увидел, я подумал: "Жить не смогу на этом свете, если в конце концов ее не трахну", и еще: "Надо сделать это как можно быстрее". Я не могу ждать. Я страшно нетерпелив. У меня характер такой. И тогда я подумал: "Сегодня вечером я исполню задуманное, поскольку она, моя божественная возлюбленная,вы то есть - будете одна-одинешенька в своем гнездышке, так как все остальные обитатели этого дома, включая идиота Турандота, пойдут в "Старый ломбард" любоваться прыжками Габриэллы. Габриэллы (пауза). Забавно (пауза). Определенно забавно.

– Откуда вы все это знаете?

– Я ведь инспектор Бертен Пуарэ.

– Идите врать!
– сказала Марселина, внезапно меняя стилистический регистр.- Признайтесь, никакой вы не фараон.

– Вы думаете, что фараон, как вы выразились, не может быть влюблен?

– Тогда вы просто дурак.

– Но и полицейские иногда умом не блещут.

– Нет, вы просто махровый дурак.

– Так вот какое впечатление на вас произвело мое признание? Признание в любви?

– Неужели ж вы думаете, что я лягу в постель только потому, что меня об этом кто-то попросит?

– Я искренне надеюсь, что мое обаяние не оставит вас в конце концов равнодушной.

– Господи, чего только не приходится выслушивать.

– Вот увидите. Поговорим пяток минут, и мое обаяние на вас подействует.

– А если не подействует?

– Тогда я просто сразу же наброшусь на вас.

– Что ж, давайте. Попробуйте.

– О, у меня еще есть время. Я в последнюю очередь прибегну к способу, который, надо сказать, столь противен моему естеству.

– Вам надо бы поспешить. Скоро вернется Габриель.

– Как бы не так. Сегодня он раньше шести не вернется.

– Бедная Зази,- спокойно сказала Марселина,- она очень утомится, а ведь у нее поезд в шесть шестьдесят.

– Плевать нам на Зази. Ненавижу девчонок! Такие тщедушные! Брр! И вот такая импозантная женщина, как вы... Черт побери!

– Да, но тем не менее вы за ней все утро бегали. Бедная девочка!

– Я бы не сказал. Потом ведь это я ее к вам привел. Мой рабочий день только начинался. Но когда я увидел вас...

Ночной гость посмотрел на Марселину с выражением глубокой печали на лице, потом энергично схватил бутылку с сиропом, наполнил этим пойлом свой стакан, содержимое которого разом проглотил, возвратив на стол несъедобную его часть, как это принято делать с косточкой от отбивной или хребтом камбалы.

– Фу, какая гадость,- сказал он, заглатывая напиток, который сам выбирал и который экспрессом отправил в желудок - способ потребления, пригодный скорее для водки.

Он вытер липкие губы обратной стороной ладони левой руки, а затем перешел к объявленному ранее сеансу соблазнения.

– Лично я,- сказал он так, между прочим,- очень ветреный мужчина. Эта деревенская девчонка ни капли не заинтересовала меня, несмотря на свои страшные истории. Я сейчас говорю о своих утренних занятиях. Но днем я сразил бабу из высшего света, на первый взгляд во всяком случае. Баронессу Авот'ю. С ее стороны - роковая страсть. За пять минут жизнь ее перевернулась. Нужно сказать, что тогда я был одет в прекрасные одежды регулировщика. Я это обожаю. Как я развлекаюсь в этой форме, вы даже представить себе не можете. Больше всего я люблю останавливать такси и садиться в них. Эти болваны за рулем обычно прийти в себя не могут. Я приказываю отвезти меня домой. Болван в отпаде. (Пауза.) Вам может показаться, что я сноб, не так ли?

– У всех свои причуды.

– Я по-прежнему не произвел на вас впечатления?

– Нет.

Бертен Пуарэ кашлянул два-три раза, потом продолжил так:

– Сейчас я вам расскажу, как я встретился с вдовой.

– Какого черта?
– тихо сказала Марселина.

– Как бы то ни было, я запихнул ее в "Старый ломбард". Что до меня, то меня совершенно не трогают сценические подвиги Габриэллы, меня волнуете только вы!

– Послушайте, Педро-Излишек, вам не стыдно?

– Стыдно... стыдно... легко сказать. Можно ли быть деликатным, когда сплетничаешь? (Пауза.) А потом, не называйте меня Педро-Излишек. Это меня раздражает. Я взял это прозвище с потолка, придумал специально для Габриэллы (Габриэллы!), но я не привык, чтоб меня так называли. У меня есть другие имена, которые меня гораздо больше устраивают.