Здесь слишком жарко (сборник)

Как-то возле парка она увидела полицейских и, подхватив сумки, побежала в сторону стоянки, надеясь там переждать. Здесь ее и встретили наркоманы из местных…

Услышав крики женщины, Артем бросился на помощь. Увидев его, наркоманы тут же пустились наутек. Женщина была насмерть перепугана, глаза у нее были огромные, как блюдца. Она вся тряслась от пережитого ужаса. «Спасибо вам», – пролепетала женщина, и вдруг, упав ему на грудь, разрыдалась.

Еле сдерживая слезы, он сказал охрипшим голосом: «Они вас больше не тронут». Она посмотрела в его ярко-синие глаза и впервые за все время в ее взгляде засветилась надежда.

Они лежали обнявшись, прямо на песке. Прижавшись к нему, она смотрела в его синие глаза, а он отвечал ей ласковым взглядом, бережно поглаживая ее лицо и вьющиеся, когда-то ярко-рыжие волосы.

– Как думаешь, зима будет теплой? – спросила женщина.

– Не знаю, – на секунду задумавшись, ответил мужчина. – Не бойся, переживем, – успокоил он ее, с нежностью глядя на свою возлюбленную.

– А я и не боюсь, – с мягкой улыбкой ответила женщина.

– Зима не самое страшное, – сказал Артем.

– А что самое страшное? – спросила Елена, – «Крысы»?

– Наверное «крысы», – ответил Артем, – Но хуже «крыс» – наркоманы, – добавил он.

– А полицейские? – спросила женщина.

– Хуже всего – бездомность, – ответил он, – Хуже бездомности, наверное, только война.

– Как ты думаешь, мы когда-нибудь выберемся отсюда? – спросила она.

– Ты можешь выбраться, – ответил Артем, – Просто прийти в полицию, они тебя подержат немного и отправят обратно.

– Обратно? Без тебя? Я не хочу! – решительно заявила женщина.

– Я уже отсюда никогда не выберусь, – обреченно сказал Артем.

– Почему?

– Слишком много на мне висит всего. Меня никогда отсюда не выпустят.

– Тогда и я останусь… с тобой.

– Будешь жить со мной в палатке? – с улыбкой спросил Артем.

– Да, – весело ответила женщина.

Он крепко прижал ее к себе.

– А давай уплывем отсюда! – вдруг развеселился Артем.

– Как? Вплавь что ли? – удивилась Елена.

– Почему вплавь? Мы построим плот.

– Как Робинзон Крузо?

– Лучше.

– Ты шутишь?

– Вполне серьезно.

Она внимательно посмотрела на него, пытаясь понять шутит он, или говорит всерьез.

– Из чего же мы будем строить плот? – спросила она, – Из бутылок?

– Из бутылок, – решительно сказал он.

– А он нас выдержит?

– Меня – не знаю, а тебя – выдержит.

– Я без тебя не поплыву.

– А я – без тебя.

– И куда мы поплывем?

– Домой.

– В Россию?

– Да.

– А далеко отсюда Россия?

– Пустяки, каких-нибудь 3000 километров. Из Афганистана было дальше добираться. И труднее.

– Ты серьезно?

– Конечно. Сейчас уже поздно, начались шторма, а ближе к следующему лету плот будет готов, штормов не будет, а вода станет теплой. Нам главное добраться до Египта.

– А там?

– А там есть российское посольство.

– Там нам помогут?

– Конечно.

– А почему не здесь? Ведь тут тоже есть посольство России.

– Здесь не то посольство. Здесь они не помогают.

– А там – помогут?

– Там помогут. Нам главное прорваться.

– Значит, прорвемся.

Они бодро поднялись и пошли готовить плот.

Влюбленные, они теперь были уверены, что вырвутся. И, окрыленные надеждой, они, счастливые, возвращались в свой приют на автостоянке.

Письмо

Он ушел так же тихо, как и жил. Вдруг посреди работы ему стало плохо. Не привлекая к себе внимания, он попросил хозяина отпустить его домой, и хозяин согласился. Придя домой, Алексей лег на диван и больше уже никогда не вставал.

Алексей был человеком скромным. В Союзе он защитил кандидатскую диссертацию, работал на крупном предприятии, где успел внедрить целую кучу всевозможных разработок. Несмотря на свою должность и научные звания, он всегда держался скромно, никогда не повышал голоса – ни на работе, ни дома, а в компании всегда больше слушал нежели говорил.

После приезда в Израиль он в течение нескольких месяцев искал работу, но безрезультатно. В Израиле никогда не было недостатка в инженерах, тем более – главных. Он и не роптал по этому поводу, а просто пошел работать на стройку сварщиком.

Он умел буквально все, был мастером на все руки и чуть ли не с детства все в доме делал сам. Это его и выручило в Израиле. Он работал по 12 часов в день, получая за свой труд минимальную оплату. Работа была тяжелая, на постоянным солнцепеке, а зарплата – мизерная. Но он не жаловался.

Он вообще никогда ни на что не жаловался– ни на здоровье, ни на жизнь, ни на людей. Большинство из тех, кто приехал вместе с ним и с кем довелось вместе учить язык или работать, жаловались на жизнь, досадовали на то, что вообще приехали. Он никогда в этих разговорах не участвовал, а только лишь глубже замыкался в себе.

Когда он умер, многие недоумевали, как так: ведь он никогда ни на что не жаловался и как бы в заключение добавляли – «странно». Действительно странно.

По еврейскому обычаю, его похоронили в тот же день.

Жена, будто компьютер, зависла между двух миров. Она все никак не могла осознать обрушившееся на нее несчастье. Совсем недавно они въехали в только что купленную квартиру. Они мечтали об этом: иметь квартиру в центре – здесь и с работой легче, и детям можно дать образование получше, и уровень культуры выше, и вообще… Наконец, цель была достигнута. Они продолжали тяжело работать – ссуды на покупку квартир нужно было возвращать, детей нужно было растить, да и самим как-то жить. И они работали в две смены: она – в доме престарелых, он – сварщиком на стройке. Дети быстро освоили незнакомый язык и успешно учились в местной школе. И вдруг… Такой сильный и надежный, Алексей вдруг навсегда исчез из их жизни.

Он умер когда ее не было дома – она была на работе. Мертвого отца обнаружила старшая из дочерей и позвала соседей. Те вызвали скорую, но врачи Алексею помочь уже не смогли.

Она слушала рассказ очевидцев о том, как все произошло и каждый раз надеялась, что конец рассказа будет другим. Но все рассказы, сильно отличавшиеся друг от друга в деталях, всегда заканчивались одним и тем же: он умирал.

Через какое-то время она вдруг почувствовала, что о многом не успела ему сказать, о многом не успела спросить. С тех пор как они приехали в Израиль, у них совершенно не осталось времени друг для друга. Он приходил с работы уже затемно, весь черный от усталости. Часто жены не было дома – она была на смене. То время, что оставалось после работы, сжирал быт. Им предстояло выплатить ссуды, купить кучу необходимых вещей в дом, и разговоры обо всем этом стали основной темой их общения.