Зеленый фронт

Изящный столик, на котором продолжали стоять остатки закусок и недобитое вино в бокалах, с жалобным скрипом опрокинулся. Вне себя от переполнявшей его злобы отец Александр буквально взлетел со стула.

– Заткни свой поганый рот, жидовская подстилка!
– полные белые руку, выглянувшие из задравших рукавов рясы, взметнулись в вышину и с яростью там затряслись.
– Как только твой рот посмел изрыгать такие речи?!
– его внушительная фигура стремительно двинулась к избитому человеку.

Дернувшийся было ему на встречу солдат, незаметно стоявший все это время у стены, остановился. Полковник сделал ему знак, оставаться на месте. «Как все это неожиданно получилось, - думал глава СД, мысленно аплодируя свой изобретательности.

– За те два часа он не произнес ни слова, как и все остальные... А ведь тут не мальчики сидят. Они прекрасно знают свое дело и умеют разговорить лучше всякого падре, - он неотрывно наблюдал за священником, рьяно жестикулирующим и выливающим на висевшего человека целый поток брани.
– А надо было лишь привести еще одного фанатика.. Ха-ха-ха.. Думаю, сегодня мы узнаем много нового и интересного».

– Замолкни, дьявольская тварь!
– отец Александр с развевающимися длинными волосами, задравшейся роскошной седой бородой и выпученными красными глазами, казался средневековым священником, который в лучших традициях инквизиции приступил к изгнанию дьявола.
– Ты отринул истинного Бога и гореть за это тебе в аду!
– его руки вытянули вперед массивный позолоченный крест с фигурными вставками из цветного стекла.

– Оттащите его, - быстро приказал полковник, увидев, как святой отец попытался ударить висевшего тяжелым крестом.
– Он мне нужен живым! Черт! Быстрее!
– пока солдат среагировал, священник успел сильно приложит задержанного.
– Держите его!
– разъяренный святой отец не обращал внимания на копошившегося рядом тщедушного солдата, который ничего не мог противопоставить его мощным телесам.
– Отставить! Отставить!
– надрывал горло полковник.

Наконец, с помощью прибежавшей сверху пары часовых разбушевавшегося священника удалось оттащить.

– Не надо нас так огорчать, отец Александр!
– жестко произнес глава СД, кончиками пальцев держа тяжелый крест, покрытый багровыми пятнами.
– Я не потерплю никакого самоуправства! Вам ясно?! Порядок и дисциплина прежде всего!

– Не сдержался, господин полковник, - тяжело дыша, пробормотал священник.
– Не сдержался, услышав поганые его речи... Господа Бога хулил своими мерзкими словесами...

– Ха-ха-ха..., - затхлое, пропахшее тяжелым запахом крови, помещение вновь прорезал скрипучий смех.
– А как же милосердие, святой отец? По вере твоей, а?
– сверкающие влагой глаза по-прежнему с вызовом глядели на священника; казалось для этого человека вообще ни существовало остальных.
– Что, не крепко ты в своей вере?

Державшие священника солдаты чуть не отлетели в сторону, когда мгновенно впавший в бешенство святой отец попытался добраться до своего врага.

– Я... Я... тебя..., - его горло с хрипением выбрасывало пропитанные ненавистью слова.

– Ха-ха-ха, - вновь рассмеялся тот, наблюдая пытавшегося вырваться священника.
– Слаб ты духом!
– его голос стал серьезным.
– Поэтому и в вере своей ты слаб. Нет в тебе крепости, а оттого нет и кротости... Гнева, ненависти и зависти в тебе много. Прет это из тебя, оттого ты и слаб..., - он с трудом встал на ноги, отчего веревка на груди ослабла.
– Совсем ты слаб!
– его правая рука вынырнула из лохмотьев, в которые превратилась его одежда, и потянулась вверх.
– Сейчас ты увидишь, как мы крепки в нашей вере...

Никто не ожидал того, что произошло дальше. В принципе и помешать этому никто бы и не смог. Солдаты крепко держали святого отца, который от этого толком-то и пошевелиться не мог. Лейтенант, племянник главы СД, вообще стоял ближе в выходу из подвала, откуда было слишком далеко. Единственный из всех, кто бы смог хоть что-то предпринять, это полковник, но он смотрел на все происходящее больше из анатомического интереса и поэтому даже не дернулся, когда произошло это.

– А ты можешь принести своему богу такую жертву?!
– время словно замедлилось.
– Сможешь, святой отец?!
– голос захрипел, когда кроваво-грязные пальцы, поправив длинную прядь волос на лице, впились в правый глаз.
– Что молчишь, святой отец?
– из-под копошившихся пальцев брызнула, словно при вскрытии нарыва, кровь и сукровица.
– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!
– его голова задралась назад, а рука поднялась вверх.
– Ха-ха-ха! Отец, услышь меня?! Отец! Это тебе...
– в его пальцах был небольшой склизкий комок плоти.
– Отец, ты меня слышишь?!

С еле слышным звуком, который в тишине прозвучал подобно выстрелу из орудия, кровавый комок шлепнулся на грязный пол.

– Боже мой!
– вырвалось у лейтенанта, который с зеленным лицом никак не мог отвести глаз от пола.
– Боже мой!

«Фанатик, - понял полковник, едва пальцы начали с хрустом вырвать глаз.
– Они все фанатики... Чертовы асассины! Значит, этот тоже будет молчать... Получается замкнутый круг. Берем одного, а он молчит. Потом второго, тоже самое. Такого не может быть!
– его взгляд вновь остановился на фанатике, который с вызовом смотрел на них.
– Такого больше не разговоришь. Значит, придется идти другим путем».

93

Лес. Массивные стволы деревьев, вздымались высоко вверх и там накрывали окружающее пространство плотным зеленым зонтиком. Люди шли по пояс в траве, время от времени раздвигая плотные кусты орешника. Под ногами пружинил мощный слой изумрудно-зеленого мха.

– Товарищ лейтенант, куда это нас ведут?
– негромко спросил Егоров в спину впереди шагающего.
– Если бы шлепнуть хотели, тот там бы к дереву и поставили... Думаете нет?

– Отставить панику, боец, - прошипел не оборачиваясь лейтенант.
– Сейчас наша задача — смотреть и запоминать. Ясно?

– А ну умолкните, москальские души!
– рявкнул им один из охранников — пожилой дядька в странной, вышитой каким-то непонятным узором, рубахе.
– Здеся вам не город!
– свои слова для лучшего запоминания он дополнил хорошим толчком по спине.
– Здеся Лес!

Едва не упав от удара, Андрей сразу же замолк.

Через некоторое время вокруг что-то неуловимо начало меняться. Высокая трава начала сменяться жестким кустарником, торчавшие во все стороны ветки которого все время норовили зацепиться за одежду. Плотное покрывало мха, так облегчавшее дорогу, превратилось в хлюпающую под ногами почву. В добавок чаще стали встречаться завалы из упавших деревьев. Последнее особенно заинтересовало Андрея, в свое время увлекавшего историей оборонительных сооружений.

– На засечную черту похоже, - себе под нос бормотал он; пробираясь через очередной завал, он незаметно ощупывал рукой нижнюю часть деревьев, пытаясь обнаружить следы топора.
– Странно... как же их сваливали-то..., - ни следов топора, ни пилы он не обнаружил; создавалось такое впечатление, что деревья уже росли так — скрюченные, переплетенные с другими деревьями.
– Вроде и не выкорчевывали... Трактором что-ли?
– в основе очередного завала лежало исполинских размеров дерево с раскинувшимися во все стороны корнями.
– Если «Ворошиловцем» (тяжелый артиллерийский тягач) поработать, может и получиться. Но где тогда следу от этой махины? Здесь же сплошной бурелом и овраги...