Зеленый фронт

Ребетня напряженно сопела.

– Явил он нам свой лик в виде живого Дуба, - топот ног ушедших вперед становился все тише и тише.
– Правильно люди говорят, что только в годину великих испытаний проявляется божья милость. Как только Господь увидел, сколько на нашу долю выдалось страданий и несчастий, так сразу …

– А я тебе говорю, это самый обыкновенное дерево!
– кто-то яростно шептал за спиной старика.
– Де-ре-во! Ты понял!

– Да. Нет!
– с точно таким же упрямством в голосе настаивал второй.
– Откуда же тогда чудеса?

– Дурак! Не могут быть от дерево чудеса!

– Сама дура! Все видели!

Старик замолчал и резко повернулся. Даже в темноте, было видно, что спорщиками были двое — высокий как каланча мальчик и полненькая девочка.

– Что раскричались?
– с усмешкой спросил старик.
– Вас и немцы вон поди услышали... Говорил же я вам, не перебивайте! Пионэры!

Он отвернулся от них и продолжил:

– Главное хочу вам рассказать, - в его голосе прибавилось таинственности.
– Не каждому он помогает, - в установившейся тишине отчетливо послышалось чье-то скептическое хмыканье.
– Будьте чисты душой, - его ладонь с нежностью погладила мальчонку справа и чуть потрепала девчушку слева.
– Не обижайте никого не заслуженно ни в мыслях ни в поступках...

Произносимые в июньской ночи необычные, казалась бы всем знакомые слова, звучали в этот момент совершенно по иному. Они напоминали собой клятву, произносимую перед отправкой на великую битву.

– … Не обижайте ради забавы ни человека, ни животного, ни птахи малой, ни крохотного кузнечика, - он говорил медленно, немного растягивая слова.
– Каждый свой поступок оценивай, словно он последний.
– он остановился на миг и повернул в сторону недавно спорившей парочки.
– Ведь он действительно может стать последним...

– А боженька Дуб добрый?
– маленькая девчушка нетерпеливо дернула старика за штанину, когда он снова начал ударяться в давно избитые наставления.
– Диду, он добрый?

– Иди-ка сюды, - с кряхтением он взял на руки девочку.
– А як же! Конечно, добрый! И деток сильно любит. Вон братика твово старшего, Митьку, кто вылечил от водянки? Чуть поносом весь не изошел, а теперь вон посмотри, какой молодец! Жених, да и только!

Вся малышня сразу же посмотрела на идущую впереди стайку молодежи по-старше, в центре которой шел высокий широкоплечий парень.

– Видите?! Вот!
– довольно произнес дед.
– А кто Кондрата лечил. Когда его германцы в городе побили шибко? Это все он, наш защитник!

– Что же вы нас обманываете, дедушка?
– вновь раздалось из-за его спины, где в стороне от всех шла давнишняя спорщица.
– Бога нет! А этого всего лишь дерево!
– Дарья Симонова, дочка одного из ответственных работников Минского горкома, заставшая начало войны в деревне у бабушки, была просто возмущена.
– Как вы можете? А еще взрослый! Я все папе расскажу.

Старик на мгновение сбился с шага. Казалось, что он обо что-то споткнулся.

– Так, что это мы плетемся еле-еле!
– вдруг рассерженно произнес он, оглядывая темные фигуры вокруг себя.
– Хватит на сегодня рассказов! А ну-ка, ребетня, давай, нагоняй остальных! Ночь уж давно на дворе, а мы все гутарим...

Те, что постарше, сразу же припустили по дороге в сторону уже видневшегося села. Остальные, двое мальчиков лет четырех и кроха на его руках, остались вместе со стариком, который после своего грозного окрика медленно пошел за ними.

– И все равно, вы обманщик!
– вдруг раздался знакомый негодующий голос.
– Это все сказки! Не могут деревья лечить людей!
– пятиклассница, воспитанная в семье партработника средней руки, прекрасно разбиралась в том, что было «белым», а что «черным».
– Враки все это, враки!
– выговаривала она безапелляционным тоном — точно таким же, каким любил говорит ее отец, обсуждая чьи-то промахи и неудачи.
– Это же дерево! Самое обыкновенное дерево! Что же вы молчите?

Дед ковылял также неторопливо, как и раньше. Осторожно держа прикорнувшую на его плече малютку, он, казалось, совершенно не слышал о чем, говорила маленькая бунтарка.

– Что?
– настойчиво спрашивала она, выйдя из-за спины.
– Зачем вы нас обманываете? Я вас спрашиваю?
– привыкшая к особому отношению как со стороны сверстников, так и со стороны взрослых, девочка никак не могла принять такое поведение.
– Что вы молчите?
– она схватила его за рукав и дернула, разворачивая в свою сторону.
– Ну!?
– ее ножка в лакированном сандале требовательно ударила по земле.

Далеко обогнавшие их взрослые и остальная ребетня уже скрылись в селе. Они - старик, трое малышей и Дарья — остались на дороге одни.

– А что ты хочешь услышать?
– вдруг хрипло спросил старик, резко останавливаясь и наклоняясь к ней.
– Что?!
– его скрытая темнотой фигура излучала неприкрытую угрозу.
– Спроси, и я отвечу...

Девочка вздрогнула, но рукав не отпустила. Ее глаза упрямо блеснули.

– Почему вы нас обманываете?
– негромко повторила она свой вопрос.

– Я?!
– старик искренне удивился вопросу, словно услышал его в первый раз.
– Я никого не обманывал... Я говорил чистую правду, просто каждый слышал только свое, собственное, что понятно ему и больше никому другому..., - он странно оглядел прильнувших к нему ребятишек.
– …

89

Белоруссия. Лес.

Трое человек уже четвертый день пробирались по лесу, который выглядел так, словно человеком здесь и не пахло вовсе.

– А ты, Андрюха, ведь прав оказался, - высокий, худой красноармеец в рванной гимнастерке.
– Без этого ведь пропали бы здесь, - тяжело дыша он кивнул головой на третьего, который мягко, словно невесомо, шел впереди них.
– Я ведь городской сам-то... В Ленинграде жил. Лес-то, как говориться, только на картинке и видел, - с кряхтением он перелез через очередной завал из полусгнивших стволов деревьев.
– А ты откуда?

Второй, с черной повязкой на глазу, не сильно его подтолкнул, отчего долговязый буквально перелетел через завал.

– Я тоже городской. Из Самары, - проговорил тот, стараясь не отставать от своего проводника.
– Хотя с батей в лес не раз выбирался... За грибами там, ягодами, - он коснулся рукой коры просто монументального дуба, за которым скрылся их товарищ.
– Правда, такого не встречал..., - с удивлением пробормотал он, далеко назад закидывая голову и стараясь рассмотреть верхушку кроны великана.
– Это настоящая тайга!