Земля точка небо

– Ты видел, что я решила остаться, и позвонил Бергалиевой, чтобы вместе придумать эту мерзость… чтобы я вернулась… как ты вообще мог додуматься до такого? З-зараза, нет, тебя убить мало.

– Подожди, – Макс поднял руки, не глядя в ее сторону. – Подожди. Тебе не кажется, что могут быть и другие объяснения? Чисто теоретически.

– Да? Ну ладно, давай послушаем, – Лиза склонила голову, ловя его взгляд. – Давай, расскажи мне свои теоретические объяснения.

– Во-первых, – хрипло сказал Максим. Он кашлянул и вышвырнул окурок. – Во-первых, за каким хреном я стал бы выдумывать подобный бред?

– Нет, объясни мне другое: почему раньше она бесилась, когда узнала, что мы вдвоем… типа, вдвоем. А теперь, когда нас трое, всё в порядке? Теперь мне главное не наступать на те же грабли. На какие грабли, Макс? Ты объяснишь это?

– Я вообще не понимаю, о чем ты. Честное слово.

– Хорошо. Тогда ответь мне прямо: да или нет. И, блядь, в глаза смотри!

– Ну, – он вымученно уставился Лизе в переносицу.

– Ты звонил Бергалиевой? Тогда, в гостинице?

Пошарив в кармане, Максим вынул коробочку и потер ее между пальцев.

– Не Бергалиевой, а Члеянцу, – хмуро сказал он. – Я просто передал, что ты хочешь уйти. Всё равно пришлось бы. Рано или поздно.

– И устроил панику? Просил вернуть меня любой ценой, да?

– Ничего я не устраивал.

Возможно, он и впрямь слегка нервничал, – припоминал теперь Макс. Она сама виновата. Что ему оставалось?

Тем более, под немецкой дурью у него постоянно стартовал легкий невроз. О чем, правда, говорить теперь не стоило. Да и не было смысла.

– Я набрал Члеянца, – сказал Максим. – И передал ему, что ты решила уйти, и если они хотят тебя вернуть, им нужно срочно придумать что-нибудь. Я имел в виду прибавку. Или новый бюджет. Что-то в этом духе. Члеянц ответил, что разберется. Откуда мне было знать.

Он закончил и теперь сидел молча, полируя коробочку в пальцах. Мечтая забыть обо всем и тихо исчезнуть, растворившись в далеком уличном шуме. Дима тоже молчал.

– Значит, так, – сказала наконец Лиза. – Мы соберем пресс-конференцию. Сейчас я звоню Катьке, договариваюсь насчет телевидения. Димка, ты сможешь организовать газетчиков?

– Наверное, – ответил Дима. – Каких-нибудь точно смогу.

– Ты, – Лиза кивнула Максу. – Найди нам помещение. И срочно, нужно сделать всё как можно быстрее, чтобы на «Мега-44 м» не успели помешать.

– Что – всё? – спросил Максим, открывая пудреницу. – Что ты собралась делать?

– Рассказать правду, – Лиза прикусила губу. – Нужно всем рассказать, как получилось. И откуда сплетни. Уволят – мне всё равно. Я больше не могу с ними работать.

– Окей, – Максим оттолкнулся свободной рукой и встал.

– «Окей»? – переспросила Лиза. – Вот так сразу? Ты со всем согласен?

– Конечно, – ответил Макс. – Или, ты думаешь, мне приятно, что о нас треплют?

Он говорил искренне. Максиму куда больше нравилось, когда его считали единственным любовником.

– А это что? – Лиза кивнула на пудреницу в его руке. – Ну-ка, выброси эту гадость, и чтоб я ее не видела. Ты мне нужен в нормальном состоянии.

Не говоря ни слова, Макс развернулся и швырнул коробочку в никуда.

– Видишь? – он посмотрел на Лизу. – Кое-кто может вить из меня веревки. Пользуйтесь.

Тем же вечером они поехали смотреть конференц-зал.

...

19 мая 2005 года

Она не успела подготовиться. И не выспалась. В такой ситуации то и другое было просто нереальным. Лиза давно привыкла к эфирам: она сто раз давала интервью, сидела у гостевого микрофона на радио, в газетах, даже в утренних новостях. И всегда это воспринималось чуть по-другому. И никогда – так буднично, размеренно и неуютно.

Людей явилось море. Когда Максим искал в интернете место, Лиза специально просила, чтобы это был небольшой симпатичный холл, где-нибудь при гостинице, с круглыми столиками, с бумажными торшерами, с маленьким баром. Спокойная атмосфера, коктейли и закуски за ее счет. Не ради гостей, а ради себя. «Устраивать революцию – так со вкусом и комфортом», – решила Лиза.

И просчиталась. Крошечный зал был трижды переполнен, а гости всё прибывали. Они стояли в проходах, грызлись за места для операторов, ругались из-за свободных розеток и микрофонных гнезд. Им не хватало света, не хватало звука, не хватало бутербродов. По вине Лизы, которая собралась искать у них поддержки.

«Хватит. Перестань», – думала она. С таким настроем ты проиграешь, не успев начать.

«Ты пришла не оправдываться. Ты пришла разоблачать». И тебя всё равно возненавидят. Не эти, так другие.

Главное – рассказать правду. И пусть делают с ней, что хотят.

А ты – на самолет и в Германию. И пошли все к черту.

«Спасибо, Элиза».

Она взобралась на сцену и подошла к микрофону.

– Внимание. Прошу внимания.

Ее не услышали. Микрофон еще не работал.

– Пожалуйста, тише! – крикнула Лиза в полные легкие. – Где звук? Сделайте звук!

Внезапно микрофон ожил, и ее голос обрушился на собравшихся рваным грохотом, треща и завывая помехами. Но в зале стало тихо. И то хорошо.

– Здравствуйте, – сказала Лиза, отодвинувшись дальше от стойки. – Приветствую всех собравшихся, извините, если кто в тесноте, надеюсь, мы закончим быстро. Так вот, я думаю, можно представиться на всякий случай, я Элиза Фрейд, вы все наверняка много обо мне слышали… особенно в последнее время…

Она улыбнулась, ожидая смешков, но их не последовало. Микрофон был закреплен очень неудобно, буквально на сантиметр ниже губ, и Лизе приходилось сутулиться, чтобы ее слова звучали отчетливо.

«Будет выглядеть ужасно на камерах».

Заткнись.

У нее моментально затекла шея.

– Итак, – сказала Лиза. Она тронула штатив, но микрофон сидел как приваренный. – Я не стану пересказывать вам эту прекрасную историю, ее и так все читали – я сразу предлагаю задавать вопросы. Вы спрашивайте, а я отвечу максимально честно. Договорились?