Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

И какой смысл спрашивать — ветераном чего он был? Мятежник. Вероятнее всего, он сражался в Старикленде, а теперь скрывался, поскольку их преследовала Инквизиция Его Величества, насколько слышала Шай.

Она подняла взгляд — Корлин смотрела на нее. Ни одной не удалось скрыть мысли.

— Подумаешь, рубашка порвалась, делов-то…

Но Корлин прищурила синие глаза, а Шай вспомнила, что у нее по-прежнему в руке нож, и ощутила потребность очень тщательно подбирать слова.

— Я хотела сказать, что у каждого из нас в прошлом одна-две прорехи. — Шай вернула бутылку и медленно выпрямилась. — И у меня достаточно хлопот, чтобы не совать пальцы под чужие латки. Их дела касаются только их самих.

Корлин отпила из горлышка, глядя на Шай поверх бутылки.

— Отличная привычка.

— А это — отличная повязка, — ответила она, пошевелив пальцами и улыбаясь. — Не припомню, чтобы меня перевязывали лучше.

— А что, частенько приходилось?

— Резали часто, но, по большей части, я оставляла их заживать просто так. Наверное, потому, что никто не спешил меня перевязать.

— Грустная история.

— О! Пересказать их — дня не хватит. — И вдруг Шай прищурилась, глядя на реку. — Что это?

К ним медленно плыло засохшее дерево, попав в ловушку на отмели. Космы перемешанной с пеной травы нависли на его ветвях. К стволу еще что-то прицепилось. Даже кто-то — в воде шевелились ноги. Шай сбросила одеяло и поспешила на берег. Вошла в воду, задрожав от холода.

Добрела до дерева и схватилась за ветку. Вздрогнула, когда боль пронзила все суставы ее правой руки, отдаваясь в ребрах, и была вынуждена взяться левой.

На стволе путешествовал мужчина. Он лежал ничком, поэтому Шай не могла видеть лицо, только шапку темных волос, а задравшаяся рубаха открывала кусок голой коричневой спины.

— Забавная рыбешка, — сказала Корлин, стоявшая на берегу, уперев руки в бока.

— Может, хватит шуточки шутить? Помоги мне вытащить его.

— А кто он?

— Гребаный император гурков! Откуда мне знать?

— А мне хотелось бы знать.

— Так давай вытащим и спросим.

— Не было бы слишком поздно.

— Когда его унесет в море, конечно, будет поздно.

Корлин неприятно цыкнула зубом и сошла с берега в реку, не замедлив шаги.

— Если он — убийца, это будет на твоей совести.

— Согласна.

Вдвоем они вцепились в дерево и вытащили его вместе с грузом, вспахав обломками ветвей галечник на отмели. Отступили, приглядываясь. Промокшая рубашка Шай прилипала к животу с каждым вдохом.

— Ну, ладно, — Корлин наклонилась, поудобнее берясь за человека. — Держи свой нож наготове.

— Он у меня всегда наготове.

Корлин рывком перевернула приплывшего на спину, при этом одна его нога шлепнула по воде.

— Ты представляешь, как должен выглядеть император гурков?

— Пожалуй, он упитанней, — пробормотала Шай, глядя на тощее тело, жилистую шею и заостренные скулы — одна из них с уродливой раной.

— И наряжен лучше… — добавила Корлин, рассматривая драные лохмотья, служившие незнакомцу одеждой, и единственный уцелевший башмак. — И, пожалуй, постарше. — Этому было где-то чуть-чуть за тридцать — редкие седые волосы на голове и темная щетина на щеках.

— И не такой искренний, — Шай с трудом подобрала это слово для описания его лица. Он казался почти мирным, несмотря на рану. Как будто только что закрыл глаза, чтобы поразмышлять над окружающим миром.

— С большинством искренне выглядящих ублюдков надо держать глаза на затылке, — Корлин склонила голову к одному плечу, потом к другому. — Но он хорошенький. Для топляка.

Наклонившись, она приложила ухо к его рту, послушала и уселась на корточках, продолжая рассматривать находку.

— Он живой? — спросила Шай.

— Есть только один способ проверить. — Корлин дала незнакомцу пощечину и довольно жестко.

Открыв глаза, Темпл увидел лишь слепящий яркий свет.

Рай!

Но почему в Раю так больно?

Значит, Ад?

Но в Аду должно быть жарко.

А все его тело сводило от холода.

Решив приподнять голову, он понял, что для это требуется слишком большое усилие. Попытался пошевелить языком — ничуть не лучше. Призрачный силуэт, окруженный сияющим ореолом, появился в поле зрения. Как же больно глазам…

— Боже? — каркнул Темпл.

От пощечины в голове загудело, щека вспыхнула, но в глазах прояснилось.

Нет, не Бог.

Во всяком случае, его изображали не так.

Бледнокожая женщина. Не старая, но Темпл чувствовал, что жизненного опыта ей не занимать. Длинное угловатое лицо, обрамленное рыже-каштановыми волосами, отчего казалось еще длиннее, мокрые щеки и потрепанная шляпа, вся покрытая солевыми разводами. Подозрительный суровый взгляд. Искривленные презрительно губы. Причем морщинки в уголках рта говорили, что это ее привычная гримаса. Она выглядела привычной к тяжелой работе и нелегкому выбору, но россыпь веснушек на переносице слегка смягчала внешнюю суровость.

Позади мелькнуло лицо второй женщины. Постарше, более круглое. Короткие волосы взъерошены ветром, и синие глаза, выглядевшие так, будто их уж точно ничто и никогда не взъерошит.

Обе женщины промокли. Так же, как и Темпл. Так же, как и галька под ним. Он слышал плеск волны за спиной, крики людей и животных. Оставалось лишь одно объяснение, пришедшее не сразу и путем доказательств от противного.

Он все еще жив.

И эти две женщины, возможно, заметили слабую, расплывчатую улыбку, которую он выдавил в последнее мгновение.

— Привет… — проблеял Темпл.

— Меня зовут Шай, — сказала та, что помладше.

— Ну, и зря, — ответил Темпл. — Мне кажется, мы знакомы уже давно.

В данных обстоятельствах шутка показалась ему отменной, но она и не подумала улыбнуться. Люди редко веселятся над шутками, связанными с их именами. В конце концов, они слышали их тысячи раз.

— Меня зовут Темпл, — сказал он, пытаясь приподняться.

В этот раз сумел опереться на локоть, прежде чем сдался обессиленный.

— Нет, не император гурков, — почему-то пробормотала та, что постарше.